Шамбаров В. Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Узнавали о зверствах оккупантов и в армии. От тех, кто выходил из окружений, сбежал из плена. Узнавали, отбивая в контрнаступлениях деревни и города. Разумеется, сообщала об этом и советская пропаганда. И приходило понимание, что война действительно Отечественная. Что без Отечества, оказывается, нельзя – от этого зависит и жизнь всего народа, и твоих родных и близких, и тебя самого. Возвращалась и вера в Господа. Как было не обратиться к Нему женам и матерям солдат, ушедших в пекло боев? Как было не обратиться к Нему самим солдатам? Протоиерей Георгий Поляков (участвовавший в боевых действиях в Чечне) пишет: “Кто побывал в смертельном бою и хоть краем глаза видел смерть, знает – никто не умирает атеистом. Когда дыхание смерти почувствуешь рядом, почувствуешь ее прикосновение и неминуемость прощания с жизнью… порой самые рьяные атеисты обращались к Богу” [140].

С возрождения патриотизма и Веры Господней она и началась – победа. Очень трудная, за нее пришлось вести жесточайшую борьбу долгих четыре года, положить множество жизней. Но она уже начиналась. Когда разворачивалась битва за Москву, в день Покрова Пресвятой Богородицы, митрополит Сергий обратился с посланием к москвичам: “Вторгшийся в наши пределы коварный и жестокий враг силен, но “велик Бог земли русской” – как воскликнул Мамай на Куликовом поле, разгромленный русским воинством. Господь даст, придется повторить этот возглас и теперешнему нашему врагу… За нас молитвы всего светозарного сонма святых, в нашей земле воссиявших” [81].

Еще один исторический факт – знаменитые “психические” атаки эсэсовцев были не просто атаками, они являлись своего рода магическим ритуалом. Их не выдерживал никто, от них бежали в панике. Но под Москву прибыли дивизии сибиряков, а среди них было много православных. В глуши, в глубинке традиции веры не прерывались, солдаты не таясь носили кресты. И на них черная “психика” совершенно не действовала. Атаки разбивались об этих солдат [131]. Наверное, не случайно ярко себя проявили под Москвой кавалерийские корпуса Белова и Доватора, в значительной степени состоявшие из казаков, сберегших в себе любовь к Господу и Отечеству. Существует старинное предание, что Москву охраняют от врагов и приходят на помощь ее защитникам семь святых русских князей во главе со св. блгв. Александром Невским. Они являлись, например, русскому воинству в 1572 г., в тяжелейшей битве при Молодях [197]. И знаменательно, что в 1941 г. контрнаступление под Москвой началось 6 лекабря, в день памяти св. Александра Невского.

А в блокадном Ленинграде совершал ежедневные службы митрополит Алексий (Симанский), переживший со своей паствой все 900 дней осады, обстрелов, бомбежек, голода. В таких условиях люди особенно тянулись к вере, поддерживали себя молитвами. В последующие десятилетия советские источники многое “затерли”, скрыли, но сохранились кадры старой кинохроники, фотографии, показывающие переполненные храмы. И среди прихожан – много военных. Солдаты, командиры молятся не таясь, открыто. Впрочем, в кадрах московской хроники в храмах тоже можно увидеть военных.

Да и государство все более явно шло навстречу Православию. В сентябре 1941 г. был распущен “Союз воинствующих безбожников”, закрыты все антирелигиозные журналы. В 1942 г. митрополит Московский и Коломенский Сергий и митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич) были в качестве официальных лиц включены в комиссию по расследованию фашистских преступлений. Весной 1942 г. впервые власти официально объявили о праздновании Пасхи Христовой, в Москве в праздничную ночь был отменен комендантский час. И верующие свободно шли в храмы, свободно и радостно поздравляли друг друга: “Христос Воскресе!”

До нас дошло немало свидетельств о чудесах, совершавшихся во время войны по молитве воинов и гражданских людей, о явлениях Божьей Матери и святых, спасавших солдат на поле боя, помогавших в тех или иных опасностях. Есть и свидетельства, что некоторые советские полководцы были верующими, хотя и помалкивали об этом, не афишировали. Одним из таких военачальников был Г.К. Жуков. Его, как известно, Сталин направлял на самые опасные участки, где возникали наиболее критические ситуации, где решалась судьба войны. И в народе сохраняется предание, что он возил по фронтам Казанскую икону Пресвятой Богородицы. Не так давно архимандрит Иоанн Крестьянкин подтвердил, что это действительно было [140].