Шамбаров В. Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Апрельский пленум ЦК 1925 г. принял именно эту программу. Снижались налоги с крестьян, увеличивались кредиты, разрешались аренда и использование наемного труда. Задачей партии объявлялись “подъем и восстановление всей массы крестьянских хозяйств на основе дальнейшего развертывания товарного оборота страны”. Ну а “против кулачества, связаного с деревенским ростовщичеством и кабальной эксплуатацией” предполагалось использовать экономические меры борьбы. Однако данные проекты сразу же начали давать сбои.

В 1925 г., казалось, и урожай собрали богатый. В расчете на это было заложено 111 новых предприятий. Но финансовые поступления оказались гораздо ниже запланированных. Крестьянам оставляли больше продукции, но наживались на этом те же кулаки и перекупщики-нэпманы, 83 % торговли в стране захватил частный сектор. Снижение налогов и хороший урожай обернулись “голодом” на промышленные товары, инфляцией. А рабочие и служащие, как бы сейчас сказали, “бюджетных” предприятий, бедствовали. Попытки решить проблемы за счет экономии и повышения производительности труда, то бишь “затягивания поясов” и нажима на работяг, вызвали целую волну забастовок. В результате все планы провалились. Начатое строительство новых предприятий пришлось замораживать, увеличивать косвенные налоги, тратить золотовалютные резервы.

И Зиновьев с Каменевым и своими сторонниками попытались воспользоваться ситуацией для атаки на власть, возникла так называемая “новая оппозиция”. Но только стоит иметь в виду, что экономическая политика являлась лишь подходящим предлогом для нападок. Через несколько лет, когда сворачивание нэпа и ускоренную индустриализацию начнет Сталин, то Троцкий и другие оппозиционеры “забудут”, что и они ратовали за то же самое. Перейдут на противоположную точку зрения, абы только выступать в пику Сталину. Ну а в 1925 г. истинной подоплекой атаки были вовсе не экономические споры, а тайная идея “слабого генсека” [208]. Сталин проявил себя куда менее управляемым, чем сперва виделось бывшим “союзникам”, поэтому его, обвинив в ошибках, требовалось сместить и заменить другим, который станет послушным орудием в их руках. На эту роль планировалось привлечь Яна Рудзутака, Зиновьев вел с ним переговоры.

Силы оппозиции выглядели внушительными. За Зиновьевым стояла мощная Ленинградская парторганизация, точнее, ее руководство, превратившееся в настоящий “клан” из его ставленников. Каменев мутил воду в Москве, в СТО. К оппозиции примкнули нарком финансов Сокольников, зампредседателя РВС Лашевич. Накачивали подчиненных коммунистов против центрального руководства. Доходило до того, что на заводские собрания не пускали представителей ЦК. Самостоятельную роль в оппозиции решила вдруг играть и Крупская, выставляя себя ни больше ни меньше, как “наследницей” мужа, лучше других знающей истинный смысл его работ. Действовала неумело, но весьма нахраписто и энергично. Впрочем, откровенными попытками поучать партийцев только возмутила их. После ее выступления на XIV съезде М.И. Ульяновой пришлось даже извиняться за родственницу: “Товарищи, я взяла слово не потому, что я сестра Ленина и претендую поэтому на лучшее понимание и толкование ленинизма, чем все другие члены партии, я думаю, что такой монополии на лучшее понимание ленинизма родственниками Ленина не существует и не должно существовать…” [84]

Но Рудзутака Сталин легко перекупил – постами члена Политбюро и заместителя председателя Совнаркома. А Троцкий был все еще обижен на Зиновьева с Каменевым и их не поддержал (не без расчета – он надеялся, что его тоже захотят перекупить, и он потребует пост председателя ВСНХ). Ну а деятельность оппозиции четко попала под обвинение во “фракционности”, нарушали постановление XI съезда “Единство партии”. Зиновьевцы оперировали антикрестьянскими цитатами Ленина – им ответили массой других цитат, где Владимир Ильича выступал за союз рабочего класса и крестьянства. И в декабре 1925 г. на XIV съезде партии “новую оппозицию” разгромили, осудив как “левый уклон” и обвинив в “раскольничестве”. Правда, наказания и в этом случае были мягкими. Каменева понизили из членов Политбюро в кандидаты. Зиновьева переизбрали с поста руководителя питерской парторганизации, заменили Кировым.

Нет, Сталин был еще не настолько силен, чтобы одним махом избавиться от своих противников. Несмотря на поражения, они оставались видными партийными и государственными лидерами, сохраняли значительное влияние. Они контролировали многие важнейшие структуры управления, и партийный раскол грозил очень серьезными потрясениями.. Поэтому Иосиф Виссарионович действовал осторожно. Предоставлял оппозиционерам возможность самим дискредитировать себя. После каждого раунда борьбы они скатывались всего лишь на какую-нибудь одну ступенечку в советской иерархии. Но скатывались неуклонно, все ниже. И при этом постепенно теряли авторитет, утрачивали сторонников. От них отходили те, кто ошибся, отходили карьеристы, перекидываясь на сторону победителей.