Шамбаров В. Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Однако все эти планы проваливались. Восстания подавлялись, подпольщики и террористы вылавливались. Каждый раз дело кончалось арестами и казнями активистов, грандиозными дипломатическими скандалами. Но вот что особенно любопытно – в первой половине 1920-х гг Советский Союз превратился в опаснейший эпицентр международного терроризма, и никаких протестов “международной общественности”, никаких демаршей западных правительств это не вызывало! Никто не порывал дипломатических отношений, не нарушались торговые связи. Скандалы сами собой гасли. Всплывающие документы о подрывной деятельности большевиков Москва объявляла фальшивками. Объясняла с невинным видом, что Коминтерн – самостоятельная организация, за ее дела Советское правительство не отвечает. И прожженые западные политики с какой-то стати “верили” этой чепухе. Почему?

Да потому что подобная советская политика оказывалась выгодной для “мировой закулисы”! Нет, она не желала европейского пожара. Но некоторая нестабильность, созданная в разных странах усилиями Коминтерна, была на руку кругам американского, британского, французского бизнеса, которые пользовались этим, подчиняя местную экономику и финансы. Она была выгодна и политикам – те же поляки, болгары, эстонцы, опасаясь русских, теснее привязывались к западным державам. Ну и наконец, “мировая революция” оказывалась еще одним каналом для откачки за рубеж русских богатств. Только в одном 1922 г. по бюджету Коминтерна было распределено 5.536.400 золотых рублей. Но этого не хватило, потом дополнительно выделялось 600 тыс. зол. руб. на революцию в Корее, 48 тыс. зол. руб. компартиям прибалтов… В 1923 – 1925 гг расходы нарастали. Утекали те самые золото и валюта, которых не хватало на нужды индустриализации, Советская Россия ослаблялась. А средства расходовались на печатание литературы, оплату активистам, оружие – но в конце-то концов оседали в сейфах западных банков.

Сталин это понимал и постепенно менял курс. В марте 1925 г. на V расширенном пленуме исполкома Коминтерна и в апреле на заседании Политбюро он уже более определенно заговорил о “построении социализма в одной стране”. А провалы операций в Болгарии и Польше дали повод предпринять практические меры. В 1925 г. была ликвидирована Военная комиссия Коминтерна со своими боевиками и школами. А Коминтерн по сути превращался в придаток советских спецслужб, его стали перенацеливать на сбор военной и экономической информации. В этом же году было принято постановление Политбюро “Об активной разведке” – таким термином обозначались диверсии, терроризм, действия боевых организаций. Дальнейшая “активная разведка” прекращалась.

Было проведено очередное масштабное сокращение армии. По окончании гражданской войны она значительно уменьшилась, но все еще оставалась очень большой и дорогостоящей, и именно ради нужд “мировой революции” – а вдруг завтра потребуется поддержать “братьев по классу” в Германии или на Балканах? Новый наркомвоен Фрунзе при поддержке Сталина провел кардинальную реформу, перевел армию на территориальную систему комплектования. Всеобщая воинская обязанность отменялась. На постоянной службе оставлялись немногие кадровые соединения, а в большинстве частей личный состав призывался только на краткосрочные сборы. На данный момент подобное решение было оптимальным – после двух войн в Советском Союзе было сколько угодно обученных солдат, которые при нападении врага быстро могли занять место в строю. Но для внешней экспансии такая армия уже не годилась.

Правда, в это же время активизировались советские тайные операции в странах Востока – Иране, Афганистане, Китае. Но нетрудно увидеть, что они имели не столько идеологическую, сколько геополитическую подоплеку. Советский Союз фактически включился в борьбу за сферы влияния в мире. Причем те же сферы влияния, которые прежде отстаивала Российская империя. Да и формы советского проникновения – финансирование, помощь своим ставленникам, направление военных и политических советников и т.д., ничем теперь не отличались от методов западных держав. Когда в 1925 г. началась революция в Китае, Сталин настоял на поддержке не коммунистов, а гоминьдана, что возмутило троцкистов – с их точки зрения это было равнозначно поддержке Временного правительства в 1917 г. Но с точки зрения приоритета державных, а не идеологических интересов, все получалось логично. Какая разница, кто будет в Китае у власти, если они станут проводить политику, выгодную СССР?