Шамиль

Одной из тех, кто беспрерывно говорил о необходимости получить миллион за пленных княгинь, была Зайдет. Как только Шамиль отлучался из Ведено, грузинки по 3–4 дня не получали свежей пищи. Вместо стекол на окна приклеивалась бумага. По ночам, когда становилось холодно, Зайдет скупилась, не давала дров. Но никто, тем более пленницы, не смели жаловаться на нее. И Зайдет пользовалась этим. Но бывало, что ее козни и скаредность раскрывались самым неожиданным для нее образом.

Однажды зимой, когда выпал снег и ударили морозы, имам приказал вставить стекла в комнате пленниц и переделать камин. Женщин с детьми перевели на время в другое помещение. По окончании работ имам решил лично проверить, как выполнено его приказание. Каково же было удивление Шамиля, когда в комнате он увидел котелок с водой, поставленный на уголья, в котором варилось несколько луковиц. Он понял, что кормят пленниц скудно. Немедленно вызвали Зайдет. Шамиль сделал ей строгий выговор и при всех пристыдил за скупость: «Что скажут о нас люди? — говорил Шамиль, — Будто у нас нечего есть!» Через 20 минут через Шуанет он прислал чаю, масла, риса, муки, фруктов.

Имам обычно был занят государственными делами, обычаи не позволяли ему видеться лицом к лицу с пленницами, а Зайдет тем временем распоряжалась всем по своему усмотрению. Она не только старалась держать грузинок в черном теле, но и запугивала их. Так, она однажды заявила, что если русские придут в Ведено, то всех пленных горцы перережут. Само собой разумеется, это было выдумкой Зайдет.

25 августа 1859 года имам с семьей находились на Гунибе. В то время, как все женщины и дети были заняты работой по устройству обороны последней опоры горцев, Зайдет искала и прятала драгоценности.

Образ ее жизни не изменился и в Калуге. Она всячески старалась отравить жизнь окружающим, делала все это она, как и прежде, осторожно. Свой человек в доме Шамиля, казначей Хаджио, за долгие годы хорошо изучивший повадки Зайдет, считал, что влияние её было более широким, чем это казалось на первый взгляд. Однажды, это было 18 апреля 1860 года, между ним и приставом А. Руновским произошел любопытный разговор. Хаджио сказал: «А ведь государь не всех наградил за «нашу» войну!» На вопрос Руновского — кого же он еще не наградил, Хаджио отвечал вопросом:

— Государь сделал фельдмаршалом Сардара? (А. Л. Зарятинского — Б. Г.).

— Сделал.

— За что он его сделал фельдмаршалом?

— За то, что совсем покорил Чечню и Дагестан.

— Так. Но за это следовало сделать фельдмаршалом еще одного человека!

— Кого же?

— Нашу Зайдет.

— Это почему?

Хаджио пустился объяснять причины поражения горцев, говорил об ошибках Шамиля по внутреннему управлению, в политических действиях и так далее. Но главной виновницей всех бед он считал Зайдет. В рассказе казначея Шамиля проступали ирония, явное преувеличение ее роли и собственная неприязнь к Зайдет. Однако то, что она в какой‑то мере могла влиять на своего мужа даже в делах политических, — несомненно.

В Калуге между Зайдет и сыном Шамиля Мухаммедом–Шеффи часто происходили конфликты. Шеффи ничего не говорил отцу, считал, что жаловаться недостойно мужчины, но интриги Зайдет выводили его из себя, и нередко он просто приходил в отчаяние и плакал от досады.

В таком же положении оказывалась и добродушная Шуанет. Оба они не раз просили Руновского, чтобы тот рассказал о поведении Зайдет Шамилю; пристав прекрасно понимал их, сочувствовал им, но помочь не мог, ссылаясь на параграф 9 инструкции, запрещавший вмешиваться в дела семьи имама, и оставался в стороне.

Так проходила жизнь этой женщины.

Климат Калуги не вредил здоровью Зайдет. Вместе с мужем она выехала за границу. В июне 1871 года, через три месяца после смерти Шамиля, она скончалась.

ДОЧЕРИ ШАМИЛЯ

У Шамиля было пять дочерей: Нафисат, Патимат, Наджават, Баху–Меседу и Сафият.

Нафисат — старшая дочь Шамиля. Родилась в 1841 году от гимринки Патимат. Была красива. По решению родителей вышла замуж за Абду–рахмана, сына Джамалутдина Казикумухского — учителя Шамиля. Вместе со всей своей семьей она была на Гунибе, а затем была отправлена в Темир–Хан–Шуру. Через 4 месяца ее, как и других сестер, увезли в Калугу. У нее была возможность остаться с мужем в Дагестане, но Нафисат, как и другие дочери, заявила, что «скорее умрет, чем захочет остаться без отца». В Калуге Нафисат заболела чахоткой. Скончалась в марте 1866 года. Смерть дочери потрясла Шамиля. Над телом Нафисат было совершено богослужение.

Губернатор Калуги Чичагов принял участие в семейном горе Шамиля, он немедленно послал графу Милютину телеграмму: «Санкт–Петербург. Военному министру. Шамиль потерял старшую дочь Нафисат. Старец желает тело покойной похоронить на Кавказе на кладбище предков. По бывшему примеру с женой Кази–Магомеда, Шамиль просит отпустить Абдурахмана, мужа покойной, для сопровождения тела и командировать при нем офицера фельдъегеря. Генерал Чичагов».