Шампанское для аферистки

— Я до конца выяснить не успела. Поругалась с ним из-за ерунды…

— Подумаешь, поругалась! Помиритесь еще.

— Нет, уже не помиримся. Между нами эти… непреодолимые преграды.

— Какие еще могут быть преграды?! — и вдруг лицо Фарафоновой озарилось догадкой. Она уселась в кресле и спросила начальственным тоном: — Где?

— Кто?

— Заявление это паршивое где? Про сломанный нос моего Пашки?

Катя, всхлипнув в последний раз, мигом утерла слезы и бросилась искать нужную бумагу. Она с трепетом, не зная, чего и ожидать, подала ее Ларисе, а та, демонстративно разорвала документ на множество мелких кусочков.

— Вот и нет никаких преград, — констатировала Фарафонова, — но если после этого твой Федин вдруг передумает на тебе жениться…

Лариса не закончила фразу, но смотрела так, что Катя поняла — Федину будет очень плохо.

Остаток вечера Астафьева помнила отрывками. Вот она врывается в спальню к Линке и Федину и, нервно смеясь, требует, чтобы он немедленно женился — на Кате. И купил ей бутылку коньяка взамен выпитого. Вот — решительно набирает номер Никитина, бесится, когда вместо его голоса слышит автоответчик. Вот рассказывает, не стесняясь в выражениях, все, что она о нем думает.

Признаться, что конкретно говорила, она не помнила, но наутро единственным желанием было любыми законными или незаконными способами уничтожить то сообщение с никитинского автоответчика. Как именно его уничтожить? Этим вопросом Катя сперва мучила поисковик Интернета, а потом всех знакомых, встретившихся по пути. Правда, ни Интернет, ни знакомые ничего мудрого не ответили, только Федин посоветовал меньше пить.

Катя страдала: Леша вряд ли простил ей последний скандал, когда она обвинила его в подкупе свидетеля, а уж после вчерашнего пьяного телефонного разноса и вовсе знать ее не захочет. Спасало ситуацию лишь то, что сегодня Катя опять дежурила по району и на самокопание времени не было.

— На выезд надо бы выбраться, Екатерина Андреевна, — бодро поздоровался дежурный оперативник, — бомжа нашли с признаками насильственной смерти. Похоже, водкой паленой траванулся. Эксперт еще не смотрел — едет. Тут недалеко совсем, в парке имени Ленина.

— Сергей Сергеевич, а как стереть сообщение с чужого автоответчика, вы случайно не знаете?

— Чего? — не расслышал тот. — Екатерина Андреевна, так вы поедете?

Катя, конечно, поехала. Точнее, пошла: парк находился как раз на отрезке пути от остановки до СК. Она по пять раз в день бегала мимо, но ее не смутило, что там, возможно, кого-то убили. Удивило то, что здесь нашли всего один труп. А остальные? По ее ощущениям, здесь под каждой березкой, у каждой помойной кучи можно было при желании откопать чьи-то останки.

— Участковый уполномоченный Буренко, — козырнул парень, стороживший дыру в заборе. По-видимому, это был самый удобный вход в парк.

— Следователь Астафьева. Может быть, вы знаете, как стереть сообщение… — Буренко слушал ее очень внимательно, но явно не понимал, чего от него хотят. — Ладно, проехали. Тело где?

Буренко в мгновение ока пролез в дыру и протянул руку Катерине, приглашая действовать так же. Делать нечего — она уцепилась за ладонь, полезла следом, пытаясь о прутья не разодрать колготки. И тут стало жутко. Парк в центре города словно был другой планетой, где на сотни километров ни единой живой души. Только грязь, гробовая тишина и заросли колючего кустарника повсюду.

— Труп там, в конце парка… Несчастный случай чистой воды, — принялся убеждать участковый. — Бомж добыл где-то бутылку водки, распил в одиночку. Пришел второй, сосед его, — тот уже остывает. Рядом ополовиненная бутылка. Яснее ясного все…

Труп мужчины неопределенного возраста лежал, скорчившись и поджав ноги, на полу в помещении. С натяжкой помещение даже можно было назвать жилым — сторожка, облюбованная бездомными.

— А что? Пока холода не наступили, живется здесь неплохо… тихо… — объяснял Катерине мужчина-бомж, возраст она опять определить не смогла.

Рядом с трупом перевернутый ящик, служивший столом, на ящике уже ничего не было — бутылку с остатками жидкости заканчивал обрабатывать кисточкой эксперт. И от трупа, и от бутылки исходил запах ацетона, так что причина смерти ни у кого сомнений не вызывала. Минут через сорок, работая в хорошем темпе, Катя окончила описание места происшествия, благо описывать здесь было нечего. Черкнув роспись, она подозвала соседа погибшего.

— Мне нужно переписать ваши данные, паспорт есть? — поинтересовалась она.

— Петров Иван Дмитриевич, — ответил мужчина, — паспорта нет, тогда еще сгорел…

— Здесь что, пожар был?

— Нет, это дом мой сгорел — деревянный был, ветхий. Еще прошлой весной. Летом здесь с Ленькой околачивались, а к зиме придется подвал искать. Так у меня все вещи вместе с домом и сгорели.

— А новый паспорт почему не сделали?

— Так денег же стоит…

— Не ври, — возник за Катиной спиной участковый, — Катерина Андреевна, в углу мешок валяется, а в мешке — паспортина.

— Да это Ленькин мешок! — вскочил Петров Иван Дмитриевич, — я ни сном ни духом, что там!

— Опять врешь! Вот ксива, — потряс измятым паспортом Буренко, — в кармане у него лежала.