Шампанское для аферистки

Сбылась-таки мечта идиота: Катя Астафьева позвонила — сама позвонила! И пусть завуалированно, но признала, что была не права. Только ненатурально как-то все это было. Та Катя Астафьева, которую я помню, скорее отгрызла бы себе руку, чем первой пошла на перемирие.

— Ну, допустим, понимаю, — пробормотал я, — но если так, то почему ты не брала трубку, когда я тебе звонил? Я ведь звонил тебе!

— Ты мне звонил? — изумилась она и снова начала осыпать меня упреками: — Наверное, ты звонил на старый мой номер, хотя мог бы подсуетиться и узнать новый мобильный, домашний и рабочий. Хотя бы через приятеля твоего — Ваганова.

Нет, она все-таки неисправима: все равно виноватым остался я. Юра Ваганов действительно был моим приятелем и в то же время непосредственным начальством Катерины — она следователь Следственного комитета. В то время, когда вспыхнул наш с Катей недолгий роман, мы с Вагановым рассорились. Причем из-за Катьки и рассорились, еще раз подтверждая теорию, что все войны происходят из-за женщин. Позже мы с Юркой, конечно, примирились, хотя тему Катерины всячески при общении избегали, потому и не спрашивал я у него ее телефоны.

— Леш, — устав, видимо, ждать моего ответа, пропела Катя. Голос у нее был сладкий, что называется, приторный, — чем ты занимаешься? Какие на вечер планы?

— Катюш, у меня все вечера проходят тихо и однообразно: сейчас почищу зубки, а потом баиньки. Ну а ты что делаешь?

— Скучаю. Лежу в ванной. Слышишь, вода шумит?

— Слышу, — разговор становился все более интересным. — И что же, во всем Старогорске не нашлось достойного, с которым ты могла бы поговорить, лежа в ванной?

— Пошляк! — констатировала Катя и вздохнула: — Представь себе, не нашлось. С нашими комитетскими о чем говорить — о работе? Так если еще и вне конторы о ней говорить, то запросто свихнуться можно. А другие темы себя изживают, не успев начаться.

— А Ваганов? — поддел я. — Ты же так им восторгалась еще недавно.

Катя в ответ чуть не зашипела:

— Даже не напоминай об этом упыре!

— Почему? А куда делся нимб вокруг его головы?

— Да этот кровосос спит и видит, чтобы меня из СК выжить! Что он только не вытворяет, лишь бы заставить меня уволиться: к каждой мелочи придираться уже прекратил, теперь, наоборот, делами заваливает. И ладно бы действительно у нас аврал был, но он у полиции дела забирает и на меня сваливает! Но ничего, еще посмотрим, кто кого…

Я даже не знал, что сказать: при всей сложности наших с Вагановым отношений я знал, что человек он вполне адекватный. А уж выживать кого-то с работы, тем более девушку, вовсе не его стиль. В чем я тут же попытался убедить Катю.

— Катюш, ты, по-моему, к Ваганову несправедлива, он профессионал — если забирает в СК полицейское дело, значит, все не так просто.

— Да простое оно, как пять копеек… Вот лица всякие значительные замешаны — это да. Квартиру дочки главы нашей администрации обчистили. Все до последней сторублевки. Дело, сам подумай, чисто полицейской подведомственности. С какой стати им СК занимается?

Катя еще что-то говорила, возмущалась несправедливостью жизни, а я отвлекся, потому что понял, о каком деле она говорит. Та квартирная кража произошла месяца два назад, и дело было достаточно громким, потому что похитили из квартиры родственницы главы администрации далеко не только сторублевки, но и коллекцию старинных золотых монет, стоящую соответственно. Как они попали к дочке старогорского мэра — тема отдельная. В июле об этих монетах не писали только профнепригодные журналисты, резонанс дошел аж до Питера. К слову сказать, с Санкт-Петербургом эта история оказалась связана напрямую: ходили слухи, хотя и ничем не подтвержденные, что вывозить монеты за границу собирались именно через Финский залив.

Странно, что Катька этого всего не знает и уверена, что дело рядовое.

Или знает? И звонит только для того, чтобы выпытать у меня подробности питерских разработок этих монет? С нее станется…

— Да, вроде бы действительно подведомственность полицейская, — осторожно решил я подыграть и разведать обстановку. — Но ты Ваганова тоже пойми — его сверху попросили себе в отдел забрать дело, а как он откажет, если давно уже сам в областную метит?

— Это точно! А хочешь послушать, на каком основании СК возбудил дело? Мы ведь официально как бы расследуем дело об убийстве — СК же все-таки!

— Каком еще убийстве? — я действительно был удивлен.

— Ты обхохочешься… только это между нами? — Катя понизила голос. — Короче говоря, в твоем Санкт-Петербурге буквально неделю назад грохнули одну тетку. Причем с выдумкой так грохнули, обставили все как самоубийство путем отравления. А эта тетка на беду свою не так давно вернулась из Старогорска. И Ваганов, не долго думая, официальной версией признал, что убитая была наводчицей на ограбленную квартиру. И все это только ради того, чтобы дело попало именно в СК! Ну не дурдом ли?

— Ага… — пробормотал я. — Убийство, обставленное как самоубийство, говоришь?

— Да ничего я не говорю! Надоел он мне — сил нет!

— Нет сил — увольняйся.

— Не дождется!