Шампанское по воскресеньям

Первой из кабинета нотариуса вышла Ирина Геннадьевна и следом за ней моя Полина, мысленно я уже так её называл. Она мельком посмотрела на меня и отвела взгляд. Её глаза светились счастьем, но не я был тому виной. Потом она бросилась к матери, присевшей на стул, наклонилась к ней, обняла её за шею и что-то зашептала на ухо. К моим знаниям о Полине прибавилось видение стройных ножек в рыжих сапожках.

Затем в дверях показалась семья Ветровых с возбуждёнными лицами; даже у главы семейства сквозь нездоровую желтизну и у его дочери сквозь искусственный загар пробился румянец.

Следом вышла наша старушка с печальными глазами.

В коридоре поднялась небольшая суета. Ветровы торопились поскорее одеться; они, очевидно, спешили оказаться подальше от чужих ушей, чтобы можно было спокойно обсудить свалившиеся на их головы последние новости. Не скрою, нам с шефом тоже очень хотелось узнать волю мужа госпожи Ревун.

Не торопилась только баба Катя. Одеваться ей помогал сын. Я подошёл к ней и предложил проводить до машины. Елена Викторовна с дочерью ушла раньше всех; господин Ветров сказал жене, что покурит и тоже выйдет. Полина с матерью вернулась к нотариусу – видимо, что-то уточнить. Юрий Львович, отойдя к окну в конце коридора, разговаривал по телефону.

Расправив матери завернувшийся воротник шубы, Александр заспешил на выход, без моего согласия оставив мать на моё попечение. Вероятно, он хотел заранее прогреть машину до её прихода, ещё не зная, что мы с шефом собирались отвезти её в посёлок без его помощи.

Я видел, как он вышел в вестибюль, и после услышал плотный хлопок внутренней двери тамбура. Тем временем моя подопечная не спеша поправила причёску, осторожно надела норковую шапку-котелок и спрятала под неё выбившиеся над ушами волосы. Затем, неловкими старческими пальцами подолгу разыскивая в толстом мехе крючки и петли, застегнула шубу. Покончив с шубой, она порылась в ридикюле и извлекла из него какую-то коробочку неизвестного назначения, губную помаду и зеркальце. Я решил, что мне не стоит наблюдать за манипуляциями пожилой женщины, занимающейся макияжем.

– Буду ждать вас в вестибюле, – сказал я и направился к выходу.

Идя по коридору, я услышал, как с металлическим лязгом открылась дверь лифта. Когда я выходил от нотариуса, дверь лифта с грохотом закрылась и мимо меня прошла женщина. Я пошёл следом за ней. Она открыла половинку двери в тамбур, а я остался около закрытой створки дожидаться нашу клиентку. После дверь закрылась, но не до конца. «Здесь не курят!» – строго сказала женщина и вышла на улицу.

Воспользовавшись свободной минутой, я предался мечтам о Полине, представляя себе наше с ней свидание; в том, что такое свидание произойдёт, хотя бы в рамках расследования, я не сомневался. Вдруг сквозь мои мысли и видения до меня долетели негромко произнесённые слова: «Смотри, я тебя предупредил». После этого скрипнула дверь на улицу и затем гулко бухнула рассохшимися досками о дверную раму.

В тамбуре кто-то кашлянул. Я догадался, кто это был. Нельзя было терять ни секунды, но нестись сломя голову тоже не годилось: человек в тамбуре не должен был заподозрить меня в том, что я оказался свидетелем разговора. Я стоял, боясь пошевелиться, и не знал, как поступить. Время работало против меня: ещё немного – и я не увижу того, кто был в тамбуре. Меня выручил посетитель нотариуса, вышедший из конторы. Я устремился на улицу вслед за ним.

В полумраке тамбура я различил у стены господина Ветрова; он стоял, обхватив себя руками, как будто согревался, сигарета торчала у него изо рта. Я сделал вид, что не заметил его, и без задержки вышел на улицу. Я был уверен, что за те пятнадцать секунд, что я вынужденно простоял под дверью, автор словесной угрозы не мог далеко уйти. Около подъезда дома не было ни души. Вышедший со мной мужчина пересёк дорогу. Я огляделся вокруг и на противоположной стороне улицы наискось от подъезда увидел удаляющуюся широкую спину сына нашей клиентки. Александр размеренной походкой подходил к своему такси, пересекая дорогу под острым углом; его машина моргнула фарами и подала короткий сигнал.

Я стал лихорадочно вспоминать, что мне довелось слышать из уст этого человека. Это был заданный им вчера при встрече вопрос «Это надолго?» и сказанная им на прощание короткая фраза «Спасибо за чай». Когда я провожал его в кухню и затем показывал, где можно набрать в чайник отфильтрованной воды, он не проронил ни слова, лишь кивал головой, ограничиваясь междометиями. Я пытался восстановить в памяти голос, которым были произнесены вчерашние фразы, и мне казалось, что прозвучавшая в тамбуре угроза была произнесена Александром. То обстоятельство, что я не обнаружил на улице никого другого, безусловно, довлело надо мной. Я отдавал себе в этом отчёт, и это заставляло меня сомневаться.

В тамбуре остался Ветров. Помимо этого, за мной могли наблюдать с улицы. Моё возвращение в дом показалось бы странным, и я решил оставить нашу клиентку на произвол судьбы и мысленно попросил у неё прощения. Оставалось лишь ждать.