Шанакарт. Дилогия + бонус (СИ)

— Шейлирриан нас, наконец, покинул. Какая жалость, — Альшер придержал край своего плаща и присел на перила рядом с ним.

— Да, сегодня он несколько задержался в нашем обществе, — отметил Старейшина. — С чего бы это?

— Всеми силами пытался узнать, что Альшер делал с его маленькой человеческой графиней, — спокойно пояснил Тианшель, вставая рядом с Принцем.

— Да, кстати, а что ты с ней делал? — заинтересовался Наместник, стоявший рядом с Эльмиррианом.

— Видами любовался.

— И только-то? — разочаровался Инниар.

— И как виды? — ухмыльнулся Наместник.

— Как вы уже оба знаете, она без ума от наших фонтанов, — ответил Альшерриан.

— Кажется, ты теряешь хватку.

— Только не переживай, милый, с мужчинами после трехсот лет такое иногда случается, — фальшиво посочувствовал Князь Инниар, касаясь ладони внука, лежавшей на камне перил. Они с Селлестералем заговорщицки захохотали.

— Только не говорите, что это ваши гены, и я обречён.

— Точно не мои, — поднял ладони вверх Селлестераль, отрицая саму возможность подобного. — Мой брак согрет теплом прекраснейшей страсти.

— А я мог бы в два счёта отвлечь эту девчонку от фонтанов, — уверенно заявил Старейшина, выпрямляясь и присаживаясь рядом с Альшером.

Принц сложил руки на груди:

— Тебе напомнить, что сегодня мы праздновали, что тебе исполнилось семьсот тридцать девять лет?

Эльмирриан склонил набок голову, и волны его волос завораживающе скользнули по вышитому кафтану. Он за ножку раскручивал бокал в пальцах:

— А я без предрассудков отношусь к разнице в возрасте.

— Вы ещё пари заключите, — предложил Эженталль.

— Отличная мысль! Почему бы и нет?

— Я не соревнуюсь со стариками, — запротестовал Альшерриан. — Мне будет стыдно, а тебе обидно, и ты выпишешь меня из завещания.

— Я тебя туда даже не записывал, — доверительно осведомил Инниар. — Что ты там наплёл этой девице насчёт нашей фамилии?

— Просто представился лордом Инниаром. Заметьте, даже не соврал.

— Ты никогда не врёшь, но преподносишь всё так, что окружающие обманываются сами, — поправил его Князь Тианшель. — В этом тоже есть доля обмана.

— О, Эженталль, твои полные укора замечания — музыка для моих ушей! Они как признаки того, что я всё делаю правильно.

В этот момент в потемневшее небо взмыла первая ракета, и с громким хлопком, отдающим эхом по просторам владений семейства Инниар, взорвалась фонтаном ослепительных синих искр, с шипением перекрасившихся в алые и угаснувших. На смену ей пришла целая канонада фейерверков, раскрасивших небо радостными вспышками.

Арши повернулись лицом к представлению, появившиеся по зову Князя слуги обновили их бокалы и вновь исчезли, оставляя лордов созерцать праздничный салют.

— Тианрэль, как всегда, в лаборатории? — спросил Селлестераль, поднося к губам бокал.

Князь Инниар едва заметно кивнул, не отрывая глаз от радужных искр, рисующих в небесах всевозможные фигуры:

— В этот раз я его даже не звал. Ты же знаешь, что он обычно говорит по этому поводу: «Я уже тысячи раз видел Дни Рождения сотен моих потомков. Они каждый год, и их слишком много, и ничего интересного для себя там не нахожу. А вот наука ещё может меня удивлять».

— Когда у него так испортился характер?

Эльмирриан канул головой:

— Не имею ни малейшего представления, это было ещё до моего рождения.

Дождь с шорохом, затмевающим все остальные звуки, лил с тёмных небес густыми струями. Дорога под ногами превратилась в чавкающий ручей, засасывающий размокшие сапоги с такой силой, будто желал оставить их себе на память. Выдернув ногу из очередного мокрого капкана, Кайрина размашисто шагнула на одну из старых тяжёлых досок, разбросанных возле корчмы. Из них была выложена целая кривая дорога к входу, и она уже начинала всплывать.

Кайра дошла до двери и открыла её. В нос сразу ударил удушливый запах дыма тлеющих листьев табака, который курили повсеместно мужчины. При жизни, вернее, при прошлой жизни, он был ей невыносимо противен. Сейчас же не вызвал практически никаких эмоций. Девушка медленно прошла по залу, оставляя мокрые лужи следов на полу. Свободных мест не было, корчма была забита людьми под завязку. Она остановилась у стойки, сняла капюшон и постучала серебрушкой по дереву, привлекая внимание худенькой девушки с пшеничной косой, пересчитывающей кассу. Монета на неё подействовала, как волшебный манок.

— Чего изволите?

— Чего-нибудь крепкого и побольше, — её ощутимо трясло, губы посинели так, что она была похожа на труп даже больше, чем когда была действительно мертва.

— Вино есть креплёное.

— А посерьёзнее что-нибудь?

Девушка нагнулась к ней совсем близко над стойкой и доверительно сообщила, что есть ещё самогон, но в зале он разбавленный. И за небольшую доплату она принесёт из погреба бутылку чистого.

— Неси две, — Кайрина добавила к серебрянику несколько медяшек на стойку и прижала их ладонью.

Девушка ушла, осмотрительно убрав на пол расставленные под рукой бутылки.