Shanghai grand: forbidden love and international intrigue in a doomed world

После отъезда из Китая Микки была осуждена видными американскими левыми как апологет националистов. Ее книга "Сестры Сун" была воспринята как выписывание чистого чека коррумпированному генералиссимусу, а в середине пятидесятых годов критики жаловались, что ее неавторизованная биография Чан Кайши обошла стороной вопрос о коррупции националистов. В 1945 году Агнес Смедли, с которой она пыталась найти еду на черном рынке Гонконга, столкнулся с ней за кулисами на приеме по поводу обсуждения Китая в радиопрограмме NBC. "Пришла эта стерва Эмили Ханн, - писала Смедли подруге, - и мы, конечно, не поговорили". (Обвинение в том, что "живописная Агнес Смедли", как любил называть ее Микки, была советской шпионкой, долгое время считалось необоснованной маккартистской клеветой. Однако автор последней биографии Смедли обнаружил в архивах шанхайской муниципальной полиции обширные свидетельства того, что Смедли платили за шпионаж в пользу Коминтерна на протяжении всего ее пребывания в Китае). Когда Перл Бак, чей роман "Добрая земля" завоевал симпатии китайского крестьянства, публично заявила, что Сунги "заплатили ей за написание" их биографии, Микки потребовал извинений и получил их.

В огромном количестве опубликованных и неопубликованных работ Микки о Китае коммунисты предстают как искренне мотивированные, но чрезмерно разрекламированные партизаны, у которых мало шансов освободить страну от гнета, не говоря уже о том, чтобы управлять ею. Микки считал, что Чан Кай-ши, несмотря на его недостатки, следует воспринимать всерьез как лидера республиканского Китая. Что касается Мао Цзэдуна, то она не знала достаточно об этом человеке или его убеждениях, чтобы составить обоснованное мнение.*

1 мая 1945 года, за неделю до окончания войны в Европе, Микки, используя канцелярские принадлежности New Yorker, написала письмо Рэндаллу Гулду, редактору Shanghai Evening Post and Mercury, обвиняя его в том, что он изменил политику газеты в сторону поддержки коммунистов, а втайне распространял слухи о том, что она "работала под прикрытием на Сунгов". Гулд ответил: "Самое большее, что я когда-либо слышал о вас, и то вскользь, - это предположение, что ваша дружба с мадам Кунг может повлиять на то, что вы закрываете глаза на некоторые аспекты деятельности нынешнего националистического правительства".

Гулд кое-что понял. Микки была виновата в том, что закрыла глаза. Впрочем, то же самое можно сказать о любом, кто наслаждался привилегированной жизнью в Шанхае до Второй мировой войны. Закрытие глаз на продажность и коррупцию националистов сопровождалось с принятием условий, обеспечивших рост и процветание иностранных поселений Шанхая.

Националистическая партия, которой руководил Чан Кай-ши, была чистым проявлением культуры, зародившейся в самих Договорных портах. С самого начала иностранные торговцы, не знавшие языка и не умевшие ориентироваться в совершенно чуждой им культуре, привлекали местных посредников, чтобы те помогали им процветать в торговле опиумом, хлопком, нефтью, табаком и чаем. Эти доверенные лица, компрадоры, могли использовать тот факт, что они были единственными посредниками между Западом и Востоком, для личного продвижения. Институт "сквиза", при котором компрадоры забирали расходы и взимали комиссионные, а их работодатели закрывали на это глаза, закрепился в культуре коррупции, в которой наиболее близкие к иностранцам люди получали наибольшую прибыль и власть.

Сыновья и дочери компрадоров, одетые в западную одежду и говорившие с акцентом, полученным в Оксфорде, Йеле или, в случае сестер Сунг, в Уэслиане, стали новыми доверенными лицами. В руках националистов, партии, которая была политическим проявлением этой компрадорской культуры, "отжим" стал основой национальной экономики, в которой наибольшую прибыль получала та прокси-элита, которая находилась в непосредственной близости к иностранной валюте, помощи или боеприпасам. Периодически угрожая заключить сепаратный мир с японцами, а затем изображая себя оплотом против коммунизма, Чан Кайши смог выжать из Соединенных Штатов больше военной помощи и денег на восстановление. Националисты не были заинтересованы в изменении условий жизни рабочих на шанхайских фабриках и заводах. Под их руководством хроническое обнищание китайского крестьянства стало восприниматься как неотъемлемый компонент вечной картины жизни в цветущем царстве.