Шанхай Гранд. Запретная любовь и международные интриги в обреченном мире

С тех пор как в 1935 году Овадия приехал в Китай работать в компании E.D. Sassoon & Co., он уже привык играть роль мудрого консула при свободном плейбое. За год до этого сэр Виктор импульсивно решил вложить деньги в молибденовое месторождение в окрестностях Ханьчжоу. Когда Овадия обнаружил, что руду придется доставлять в порт по суше на бамбуковых волокушах, он смог отговорить сэра Виктора от потери полумиллиона фунтов, лишь пригрозив ему отставкой.

Несмотря на такие установки, у пары было много общего. Они были двоюродными братьями — их матери были сестрами — и оба имели сложное космополитическое прошлое: Овадия, хотя и имел испанское гражданство и родился в Египте, начал свою карьеру в финансовой сфере в Манчестере. В отличие от сэра Виктора, который постоянно путешествовал по миру на океанских лайнерах — и все чаще на самолетах, — Овадья предпочитал думать о себе как об ответственном управляющем интересами Сассунов на Дальний Восток. Лысый и плотного телосложения, он скорее проводил вечер, изучая бухгалтерские балансы, чем обходил столики в «Чиро».

За время отсутствия сэра Виктора японцы нашли еще один надуманный предлог для войны. 7 июля 1937 года рота императорской армии, стоявшая в гарнизоне у моста Марко Поло — знаменитого одиннадцатиарочного гранитного моста, упоминавшегося в мемуарах венецианского путешественника, — заявила, что китайские солдаты обстреляли их ночью и убили одного из них. Хотя пропавший солдат обнаружился в борделе на следующий день, завязалась настоящая битва, и японские военные решили «преподать Китаю урок», покорив китайские войска на севере. Затем последовало полномасштабное вторжение в окрестности Пейпина.

Сэр Виктор был проинформирован об инциденте с Марко Поло по бегущей ленте в своем офисе в Бомбее. Ему еще предстояло узнать о последнем происшествии. Четыре дня назад на темной дороге неподалеку от Ивса, загородного курорта сэра Виктора, у въезда на аэродром Хунджао рядом с изрешеченным пулями седаном были найдены тела двух мужчин в форме элитных специальных десантных сил японского флота. Неподалеку от машины было найдено третье тело, одетое в китайскую форму. Новый мэр Шанхая утверждал, что японские солдаты были шпионами, убитыми в перестрелке с китайскими военизированными дозорными. Однако ходили слухи, что все это было подстроено, а националисты на самом деле хотели, чтобы война, если она начнется, велась в Шанхае — таким образом они растягивали ресурсы Японии, открывая второй фронт.

Если так, то они преуспели. Как и пятью годами ранее, японцы направили флот через Восточно-Китайское море. Накануне китайские снайперы начали обстреливать войска, высадившиеся в Хонгкью, что спровоцировало предсказуемый поток паникующих жителей через Садовый мост в Международное поселение. Из окон своего дома, выходящих на Бунд, Овадия мог видеть беженцев, которые под порывами тайфуна прижимались к каждому дереву, скамейке и неподвижному предмету на набережной.

Овадия подумывал о том, чтобы сделать звонок в индийский офис Сассуна. Ситуация явно накалялась, и он был единственным, кто остался за спиной, чтобы удержать крепость Сассунов в Шанхае. На карту было поставлено многое. Даже сейчас президент Филиппин Кесон был гостем — он устроил в бальном зале большой обед для филиппинской общины, — а миссис Теодор Рузвельт, невестка покойного американского президента, приехала со своим сыном Квентином. Присутствие столь престижных гостей заставляло его нервничать. Уже утром он видел, как серебристые бомбардировщики китайских ВВС вынырнули из-под облаков и нанесли удары по японскому флагману. Их бомбы безвредно разлетелись по поверхности «Уангпу», но он был уверен, что они вернутся.

Клэр Ли Шенно сразу же поняла, что что-то пошло не так.

Ранним субботним утром капитан ВВС армии США в отставке покинул базу националистов в Нанкине, управляя невооруженным монопланом Hawk 75. Шенно прибыл в Китай в июне того года по трехмесячному контракту, чтобы провести исследование националистических ВВС — таких, какими они были. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что китайская авиация — это мираж. До его прибытия за ее развитием следили советники и пилоты из фашистской Италии, которые ввели практику добавления самолетов в список, даже если они были полностью разбиты. Из 500 самолетов, предназначенных для борьбы с японцами, Ченно обнаружил, что только девяносто один был пригоден к бою. (Генерал, сообщивший эту новость генералиссимусу Чан Кай-ши, едва избежал расстрела). По мнению Ченно, большинство пилотов также не были пригодны к полетам. Итальянская школа летной подготовки, как он позже скажет, что «выпускал каждого китайского курсанта, прошедшего курс обучения, как полноценного пилота, независимо от его способностей».