Шанхай Гранд. Запретная любовь и международные интриги в обреченном мире

Последствия были еще более ужасными, чем сцены разрушений, вызванных бомбами, упавшими у отеля Cathay. Упав в густом людском сердце Шанхая в то время, когда беженцы заполонили тротуары, бомбы «Великого мира» убили 570 человек. Всего же число погибших в «черную субботу» достигнет 825 человек.

За четыре месяца до этого Запад был потрясен фашистской бомбардировкой Герники — первой подобной воздушной бомбардировкой беззащитного гражданского населения. Теперь целью стало сердце многолюдного мегаполиса, и за несколько минут число погибших и раненых всего от четырех бомб вдвое превысило число жертв трехчасовых ковровых бомбардировок в Испании.

Для многих тот факт, что китайцы бомбили свой собственный народ, был одновременно и неприятен, и непонятен. Некоторые предполагали, что националисты специально нанесли удар по Международному поселению, чтобы привлечь внимание мировой общественности к своему делу. Но на самом деле все объяснялось сочетанием некомпетентности, человеческих ошибок и случайности. Опрошенный на больничной койке репортером Shanghai Evening Post and Mercury, китайский капитан бомбардировщика, ответственного за бойню в Большом мире, объяснил, что стойки для бомб были повреждены японским истребителем, в результате чего самолет случайно сбросил полезный груз.

Благодаря тому, что журналисты были сосредоточены вблизи места злодеяний, новости о трагедии быстро облетели весь мир. Когда упали бомбы, знаменитый репортер Херста «Ньюсриел» Вонг находился всего в двух кварталах от места событий. Оператор службы кинохроники «Марш времени» сидел в холле отеля Cathay, когда взорвались бомбы, и заснял пылающий Lincoln Zephyr на Нанкинской дороге. Перехитрив националистическую цензуру, он бросил банки с пленкой другу, когда его тендер отъезжал от Бунда, и отснятый материал, перелетевший через Тихий океан на лайнере Pan Am China Clipper, в течение нескольких дней демонстрировался на киноэкранах по всему миру.

Всего через три дня после «черной субботы» Барбара Миллер, штатный писатель газеты Los Angeles Times, написала хвалебную статью о городе, который она знала в начале тридцатых годов:

С приятной иронией бомба пробила огромную дыру на Нанкин-роуд между двумя переполненными отелями — шикарным «Кэтей», известным среди туристов. Шанхай, Париж Востока, в котором больше кабаре, загородных клубов, роскошной жизни и унизительных страданий, чем в любом порту от Гонолулу до Суэца, принадлежит прошлому.

Для большинства жителей мира было очевидно, что в некогда очаровательном Шанхае все изменилось.

Для закаленных в боях жителей Шанхая, среди которых были Зау Синмай, сэр Виктор Сассун и Микки Хан, новая реальность не сразу стала понятна.

17: После субботы

Ни один город с такой жизненной силой, как Шанхай, не может быть закрыт в одночасье. Но в дни, последовавшие за 14 августа 1937 года, Международное поселение как никогда близко подошло к тому, чтобы превратиться в город-призрак.

С предыдущей пятницы, когда река Янцзы была закрыта для судоходства, активность в доках Бунда и набережной Франс застопорилась. Единственные поезда, которые еще ходили, были заполнены войсками националистов. Фасад дома Сассуна был заколочен, а на Нанкин-роуд работал единственный ресторан «Сунь Я» — в прошлом место встречи Зау Синмая и его друзей-литераторов, а теперь заполненное кантонскими беженцами, которые платили за несколько часов убежища ценой еды. После событий «черной субботы» такие дворцы кино, как «Метрополь» и Нанкинский театр — оба находились достаточно близко к Большому миру, чтобы в них попали осколки, — были заперты и заколочены до дальнейших распоряжений. Был объявлен комендантский час: в Международном поселении свет должен быть погашен к 23:30, во Френчтауне — к 22:00. Венские сады и Лидо, некогда оживленные ночные заведения, превратились в огромные лазареты, заполненные солдатами. Танцовщицам и хозяйкам такси разрешалось утешать раненых — до тех пор, пока ханжа Чан Кай-ши не запретил эту практику. Когда тысячи беженцев пытались попасть в Шанхай, железные ворота между старым китайским городом и поселением были закрыты.

В «черную субботу» Халлетт Абенд, сотрудник газеты «Нью-Йорк таймс» в Китае, находился в Цинтао, в 350 милях к северу от Шанхая. Отчаявшись осветить боевые действия, он отправился вниз по побережью на палубе личной яхты Гарри Ярнелла, главнокомандующего Азиатским флотом США, в самый хвост тайфуна. Через четыре дня после бомбардировок он обнаружил, что квартал между «Катей» и «Паласом» перекрыт; несмотря на посыпанные песком и дезинфицирующим средством, улица все еще пахла как «грязный угольный дом». Возле Большого мира «сочетание вони от непогребенных тел и августовской жары было невыносимым».