Шанс

Жара утомляла и медленно убивала. В ней не было ничего приятного. Она доставляла одни лишь неудобства, и радоваться такой погоде могли только мятежники. Потому что никто не спешил обшаривать холмы, лазать по зарослям дикой акации и искать проклятых amotinados, страдающих от зноя не меньше королевских солдат.

Курьер оказался совсем еще мальчишкой, но на его запыленном мундире висели новенькие «кисточки» унтер-офицера Рьерского драгунского полка.

— Не меня ищете, сеньор? — поинтересовался Рауль, приветствуя всадника.

— Капитан Рауль Карлос де Альтамирано?

— Он самый.

— Вам пакет. — Молодой человек расстегнул воловью сумку и вытащил желтый конверт, запечатанный четырьмя красными сургучными печатями.

— Благодарю. Ответ требуется?

— Нет.

— Останьтесь, — сказал Рауль, видя, что унтер-офицер собирается отправиться в обратный путь. — Если не жалеете себя, то пожалейте хотя бы лошадь. Поедете через несколько часов, когда солнце перестанет так палить.

Он дождался утвердительного кивка и крикнул:

— Хосе! Позаботься о сеньоре!

На ходу вскрыв пакет, Рауль прочитал короткое письмо и, хмурясь, вошел во двор. Двое его капралов, Мигель и Фернандо, сидели рядом с фонтаном, опустошая бутылку прозрачной, словно слеза, мадеры. Сержант рейтар Игнасио вяло размахивал шпагой тут же. В левой руке он держал пустой стакан и без всякой надежды пытался прикончить собственную едва видимую тень.

— Новости хорошие, сеньор? — спросил сержант, останавливая «неравный бой». Он заметил вскрытый пакет и красные печати.

— Отчасти. Завтра утром мы покидаем провинцию.

— Давно пора! — обрадовался Мигель. Его товарищ кивнул и опустил голову в фонтан. Отфыркиваясь, вытер рукавом рубашки лицо. — В столицу?

— Вначале в Истремару. Потом — в столицу. Пройдитесь по отряду. Предупредите всех, чтобы были готовы.

Он вошел в дом и, ориентируясь на звуки гитары, стал подниматься по деревянной, пахнущей сосной лестнице. Алехандро — командир подразделения рейтар, входящих в сводный отряд Рауля, — высокий, скуластый и черноглазый, сидел, закинув ноги на стол, и грубыми пальцами перебирал струны. Заметив друга, он сверкнул улыбкой.

— Кажется, только тебя жара не трогает. — Рауль бросил на стол широкополую шляпу и снял с головы высохший платок. — Вот. Полюбуйся.

Он протянул депешу.

— Ой ла-ла, мой друг! Кажется, мы покидаем это проклятое Спасителем место! Рота будет довольна.

— От роты осталось тридцать восемь человек. И это с десятком твоих удальцов.

— Все, как всегда. Счастливчики выжили. Остальные отправились пировать в рай. А мы с тобой все еще жаримся здесь, словно в аду.

— Это и есть ад. Несмотря на тишину, мятеж далеко не подавлен.

— Поверь, мой друг. Всем прекрасно это известно. Но мы слишком вымотаны боями. Нас крепко посекло картечью под Корверой. Да и в холмах мы держались молодцами. Заслужили отдых. На наше место придут другие. Теперь их очередь умирать. Но ты что-то слишком хмур. — Алехандро отложил гитару и взял сумку с тремя тяжелыми пистолетами. Один за одним выложил их на стол. Достал шомпол, пули, пороховницу, ключ от колесцовых замков и тонкий стилет с мерной шкалой на лезвии. — Беспокоят святоши?

— Нет.

— Беспокоят. Я же вижу. — Он улыбнулся в усы. — Вот что я тебе скажу. Мне тоже не по нраву, что они будут с нами. Это лишняя ответственность на наши задницы.

— Не в этом дело. Мы в состоянии сделать все возможное для их безопасности. Но я не люблю Инквизицию.

— Ха! Найди мне того, кто ее любит, мой друг. Вся эта магия. — Он презрительно взмахнул пистолетом. — Пф-ф-ф! Куда уж лучше добрая сталь и граненая пуля. Даже церковники это понимают, раз желают путешествовать с вооруженными людьми, а не в одиночку. Видишь ли, в чем дело — мятежники могут вздернуть их точно так же, как мы это проделываем с восставшими крестьянами. И никакие рясы, даже алые, не спасут слуг господних от пляски на веревке.

— Прикусил бы ты язык.

— Ты прав, — тут же согласился командир рейтар. — Везде есть уши, а костер будет покрепче, чем эта жара.

— Я говорю о том, что мы становимся не охраной, а тюремщиками.

— Ты о ведьме?

— В письме не сказано, что женщина — ведьма.

— Раз есть Инквизиция, значит, преступница ведьма. Наверное, соблазнила какого-нибудь идиота или косо поглядела на соседку, вот и загремит теперь на костер. А может, ляпнула что-нибудь, не подумав. Итог один — ей будет очень и очень горячо.

— Люди не должны умирать за свои убеждения.

— Какое заблуждение, мой друг! — Алехандро вытащил из-за голенища сапога четвертый, самый маленький, пистолет и присовокупил его к трем другим. — Люди только и делают, что дохнут за убеждения. Это продолжается с начала времен и закончится лишь в Судный день. По-твоему, чем мы здесь занимаемся?

Рауль отстегнул перевязь, швырнул шпагу и дагу на кровать. В латунном умывальнике еще была вода, и он с наслаждением умылся, смывая с лица едкий пот.

— Ты слишком много думаешь. Я так тебе скажу — это не наше дело. Если церковникам надо помочь в богоугодном деле — мы поможем. Ссориться с Инквизицией вредно не только для карьеры, но и для жизни.