Шанс #3

– А что вообще для тебя важно? – Ева решила вернуть разговор в более нейтральное русло.

Артем задумчиво пригладил ухоженную бороду и плавно, как большой хищный кот, облокотился на спинку кресла.

– Знаешь, еще четыре года назад я бы ответил про бизнес, самореализацию или количество заработанных денег. Это важно, не спорю. Но с возрастом начинаешь понимать, что счастье в другом. Сейчас для меня самое ценное – моя дочь. Ты наверняка знаешь, я разведен…

Ратмистров взял телефон и с гордостью продемонстрировал фото улыбающейся светловолосой девочки, сидящей у него на плечах. Внимательно рассматривая веснушчатое личико, два торчащих хвостика на макушке и платьице в желтый горошек, Ева перестала понимать: это заранее заготовленные козыри или Артем вдруг показал закрытую для остальных, ранимую часть себя? Так или иначе, фото малышки с отцом всколыхнуло в Еве ее главную боль.

– Мне кажется, твоей дочке очень повезло, – задумчиво произнесла она.

– А я думаю, что сегодня очень повезло мне. – Артем бережно взял ее ладонь в свою и, глядя Еве в глаза, спросил: – Хочешь потанцевать?

* * *

– Потанцуем?

Разгоряченная блондинка с щедро рассыпанными по щекам сиреневыми блестками и в ультракоротком серебристом платье схватила Никиту за руку и потащила в центр бурлящего танцпола, на ходу протягивая коктейль. На запястье у нее была татуировка – бледно-розовый цветок, а стройные загорелые ноги призывно двигались под звуки электрохауса. Осадчий сделал глоток, чувствуя, что и так уже изрядно пьян.

Девушка обняла его за шею, слегка проведя острыми длинными ногтями по вспотевшей коже. Прикосновение заставило Никиту вздрогнуть, и он неловко разлил остатки коктейля прямо на пол. Избавившись от последней преграды в виде бокала, блондинка прижалась к нему так, что он чувствовал пряный запах парфюма, смешанный со сладковато-горьким запахом ее тела.

Дикая музыка становилась осязаемой и, волнами проходя через тело, начала причинять почти физическую боль. Стены Temple то наступали, то отдалялись в безумном танце. Зал постепенно потерял границы, и в пульсирующем свете ламп изгибающиеся тела стали похожи на зловещие тени. Мир разлетелся на цветные осколки, все перемешалось, как в огромном калейдоскопе.

Никиту охватило ощущение нереальности происходящего. Голова раскалывалась, к горлу внезапно подкатили спазмы, руки и ноги стали деревянными, чужими. Он развернулся в поисках выхода, ища глазами Алекса. Блондинка что-то разочарованно говорила, пытаясь привлечь внимание, но Никита уже не слышал. С большим трудом вывернувшись из ее цепких рук, стараясь подчинить себе непослушное тело, он медленно пытался уйти с танцпола, но вдруг пораженно замер. Фак! Не может быть! Что она здесь делает?! Возле барной стойки, кокетливо смеясь и типичным жестом поправляя прядь длинных темных волос, стояла знакомая женская фигура.

Никита хотел закричать «Ева!», но язык не слушался.

Краем помутившегося взгляда Осадчий заметил, как к Еве подошел широкоплечий светловолосый тип и, протянув коктейль, нахально провел ладонью по ее бедру. Никита почувствовал, что кулаки сжимаются, а во рту возникает железный, горьковатый привкус надвигающейся схватки.

– Убери руки, мразь! – заорал он и начал пробираться сквозь равнодушных танцующих, словно по вязкому болоту. Прошла целая вечность, пока Осадчий преодолел несколько метров, отделяющих его от Евы. Блондин, стоящий рядом, смерил Никиту неприветливым взглядом.

Это еще кто?!

Всю свою ярость Осадчий вложил в удар. Словно в замедленной съемке, он наблюдал, как кулак вонзается в челюсть соперника. Тот упал навзничь, не ожидая внезапной атаки.

Никита, будто разъяренный хищник, набросился сверху и, не останавливаясь, наносил удар за ударом. Раздались крики, кто-то попытался оттащить его, – напрасно. Вид крови – уже непонятно чьей, своей или противника – подстегивал еще больше. Костяшки пальцев были разбиты, каждый удар отзывался болью, но именно она приносила странное удовольствие, заставляя его продолжать.

– Прошу вас, прекратите! Пожалуйста! – Темноволосая девушка опустилась на колени рядом с Никитой, плача и пытаясь закрыть собой лежащее тело. На секунду Осадчий поднял затуманенные глаза – перед ним было чужое лицо: карие глаза с размазанной тушью, родинка на щеке, ямочка на подбородке.

«А где Ева?» – промелькнула в голове последняя мысль.

И наступила темнота.

* * *

В полной темноте Ева поднималась по ступенькам, прижимая к себе увесистый букет. Свет в подъезде не горел, поэтому Артем галантно предложил провести ее и теперь шел впереди, освещая путь фонариком на телефоне.

– Хороший вечер, правда? – В голосе Ратмистрова слышалась довольная улыбка.

– Да, неплохой, – сдержанно ответила Ева.

– Всего лишь? Значит, на следующем свидании мне придется больше стараться, – усмехнулся мужчина.

«Второе свидание?.. Надо же, я ему понравилась», – подумала Ева, а вслух произнесла:

– Возможно… Вот мы и пришли.