Шанс для чародея

Странно, что именно в этот момент я его заметил, дьявола в наряде шута. Он сидел в проеме арочного окна и смеялся, невидимый никому кроме меня. Смех, как у шута, был, однако, таким зловещим. Меня пронизал могильный холод в то время, как леди Серена при виде свечей в руках Жиля приготовилась юркнуть в тень. Она боялась огня. Я понял это по настороженному выражению ее лица. Даже под густой вуалью было заметно, как ее красивые черты перекривились. Она любила только воду, а огонь ненавидела. И, конечно же, она выползла из моря и явилась сюда, чтобы отомстить мне за мой побег из школы.

- Где Аллегра? - я лихорадочно искал ее взглядом, пока на меня надевали кандалы. - Позовите маркизу Дефер, она скажет вам, что я невиновен.

Но никто мне не ответил. Все мои недавние сослуживцы будто превратились в толпу безмолвных осуждающих теней.

- Отступник, демон, чернокнижник, - вот какие обвинения ни готовы были выплюнуть мне в лицо. Как будто они раньше не догадывались, что я такой. И мои таланты были им очень полезны. Пока не появился шанс обвинить меня и сместить, они терпели мое присутствие здесь. А будет ли шанс вырваться у меня.

- Где Аллегра? - я искал ее глазами, не потому, что мне нужно было ее заступничество, а лишь, чтобы проверить, что мое видение ложно, и Серена не причина ей вред. Я убью эту проклятую русалку, если она посмела к ней приблизиться. Не знаю, как, но убью. Я заметил, что она боится огня. Я буду сжигать ее медленно, как на сковородке, если только смогу до нее добраться.

Но мои чары не действовали. Я мог сопротивляться стражникам лишь физически, а это мало чем помогало. Если б только у меня было хоть какое-то преимущество, я не дал бы упрятать себя за решетки.

Так я очутился в темнице. Меня не заперли вместе с остальными осужденными в каменных мешках. Камера, отведенная мне, была даже просторной. На грубо сколоченном деревянном столе лежали бумага и перо, чтобы я мог раскаяться и написать признание в собственных грехах, которое потом публично огласят перед казнью. Мне даже оставили краюху хлеба и кувшин с водой, как если бы я был высокопоставленным узником. Я только надеялся, что ловкие водянистые пальчики Серены не успели наложить на еду никакого заклинания. Она хотела, чтобы я стал сговорчивее, я чувствовал это. Но кто же тогда желал казнить меня?

В зарешеченное оконце заглядывали красные вороньи глаза. Вороны! Их карканье и их вид были мне так неприятны. Похоже, они посланы шпионить за мной. Но кем? Серенной? Жилем? Или Магнусом? Я бы не опустился до того, чтобы послать кого-то из них к последнему и молить его о помощи. И сам как-нибудь выберусь. Или погибну.

Мне было нечем заняться в ожидании суда или казни. Не знаю, что там мне уготовили. Единственное, что я мог сделать, это что-нибудь написать. И я решил, что напишу покаяние. Только не перед судом инквизиции, а перед Эдвином. Он единственный перед кем я виноват, потому что хотел его. И чуть не причинил ему зло из-за этого. Теперь я должен записать всю свою жизнь на бумаге, чтобы когда-нибудь он нашел ее и простил меня. Правда тогда меня может уже не быть в живых. Правда больно кольнула, но я все равно взял перо.

Только первое, что я записал, было для Аллегры. Я надеялся, что любая магия, какая еще осталась во мне, донесет до нее эту строчку, как послание.

- Мое сердце с тобой.

И вдруг перо, вырвавшись из моей руки, приписало рядом вторую фразу.

"Я женюсь на другой".

Что за бред? Это вовсе не то, что мне могло прийти мне в голову.

- Она получит это послание, - произнес за моей спиной знакомый женский голос, будто вырвавшийся из мрака небытия. Я обернулся на кувшин с водой. Он как раз оказался пролит. Неужели всего одной лужицы хватило для того, чтобы Серена смогла проникнуть сюда. Идеально красивая и стройная она напоминала зарю в моей камере, чуть затененную черным флером вуали.

- Ты скучал?

Я не ответил ей, а лишь следил, как соблазнительно изогнулись ее губы, но из них вместо языка выскальзывало нечто больше похожее на морскую змею, так могильный червяк выползает из уст трупа. Я перекривился от отвращения. Красавица Серена вдруг показалась мне похожей на труп, долго пролежавший в воде. Утопленница! Русалка! Водяная нечисть! Я готов был обозвать ее последними словами, хотя моя жизнь сейчас зависела от нее. Молча и без слов она сообщала мне, что инквизиторы сейчас в ее руках, потому что они знают, как легко она может затопить весь Рошен, а еще потому, что самые влиятельные люди города сейчас на ее стороне. Тот юноша, что толкнул меня, Фердинанд, оказался из них, и она пленила его.

- Люди, как марионетки, - заметила она, склоняясь к моему столу. - Но ты то не человек, ты мог бы сказать своему белому привидению, этой маркизе, что она больше тебе не нужна.