Шанс. Книга 4

У меня занятия продолжались до шести вечера, если после обеда не было других плановых мероприятий. В один из дней мы всем курсом убирали территорию институтского парка, в другой – проводили комсомольское собрание по выбору комсорга группы и членов факультетского комитета комсомола. Даже меня пытались куда-то впихнуть, но я категорически отказался. Хорошо, что заранее подошли с преложением стать членом факультетского комитета ВЛКСМ из-за активности в колхозе. Я, ведь старался не ради комсомола и карьеры, а лишь для своей группы и надеялся стать заметным в институте в другом направлении. Мне просто не хватит на все времени. Отговорился, пообещав, что буду полезным институтским творческим коллективам и функционерам, отвечающим за культурно-массовую работу со студентами. Если бы выдвинули прямо на собрании, то вряд ли отвертелся.

Лекции выматывали. Я помнил, что в военном училище мне приходилось очень много и быстро конспектировать, но с институтскими лекциями и занятиями не было никого сравнения. Еще на первых занятиях преподаватели предупредили, что материал, который нам преподают, не найти ни в одном учебнике или методичке, поэтому конспекты будут важны для самоподготовки. Естественно, запомнить все, что преподают или диктуют было невозможно – успеть бы все записать так, чтобы самому потом разобрать свои каракули, сокращения слов и схемы. Да и диктовкой это было трудно назвать. Преподы читали лекции в обычным или ускоренном темпе, не повторяясь и не ожидая отстающих. Первые дни болела рука от многословной писанины.

Теперь я понимаю положение студента в фильме Гайдая «Наваждение» с Шуриком. Там одна тетрадь с конспектами заменяла целую стопку книг, а у нас и книг, вероятно, не найти, ведь ЭВМ, языки программирования и многое другое – новое слово в науке и технике. Даже наш факультет создан всего три года назад и четвертого с пятым курсом просто нет. К тому же преподы сами предупреждали, что спрашивать будут по своим лекциям.

Через месяц, обдумывая прочитанные лекции и изучая материальную базу вычислительного центра института понял то, что нам преподают, уже отстало от жизни. На эти мысли меня натолкнули лекции, которые порой читали нам молодые преподаватели, младшие научные сотрудники или аспиранты. Мастистые профессора с учеными степенями бубнили свой материал, по которому они, когда-то писали свои диссертации и ссылались на них, как на первоисточники, тогда как молодые ученые говорили про настоящее, в том числе придуманное за рубежом и строили предположения о перспективах развития компьютерной техники в будущем.

Единственным лишним предметом на первом курсе была История КПСС, но и ее приходилось конспектировать, так как сушеная вобла, преподающая ее, сверкая очками строго предупредила, что без конспектов лекций и законспектированных трудов классиков марксизма к контрольным, на зачеты и экзамены студенты допускаться не будут. Поэтому приходилось хоть что-то записывать на лекциях, а после занятий сидеть в библиотеке, конспектируя труды Маркса, Энгельса и главное – Ленина. На коллоквиумах и семинарах по Истории КПСС группу выручал наш ловкач Кеплюх. Он мог часами правильно говорить на любые темы, в том числе по истории партии, с частым цитированием Владимира Ильича. Это, по-видимому, ему самому нравилось и накануне семинара все молча смотрели на него с ожиданием, надеясь, что он вызовется для ответа.

Первым нашу группу покинул, не выдержав Хотянович, паренек из Витебска.

– Ну их на х…й, эти ЭВМ. Пять лет учиться неизвестно чему, – скромно улыбаясь заявил нам. – Лучше я чего попроще и денежней выберу.

Мне, как и всем было нелегко, но кому легче? Вероятно, в Политехе такая нагрузка для студентов первого курса задавалась с целью научить трудится желающих и способных, а остальных отсеивать.

Старшекурсники советовали вытерпеть первый семестр, а лучше первый курс и обещали, что потом будет легче.

Предполагаю, что Гульке было еще труднее. У нас хоть незнакомо многое, но можно разобраться и заучить некоторые термины, а у нее многое основано на зубрежке. Забивать голову латиницей с названием мышц, костей, фармакологией и прочим…. Брр! У нее появилось много подруг, и они часто после занятий зависали в библиотеке. Особенно сошлась с девочкой из Торжка. Та поступила в институт со второго раза, год отработав санитаркой в больнице для стажа.

Я старался не выделяться в коллективе среди ребят, иногда навещая по вечерам их общагу, чтобы отметить чье-либо торжество в виде дня рождения или просто так – посидеть за бутылкой портвейна, трехлитровой банкой пива и побренчать на гитаре, когда был свободен и при желании. Несколько раз даже оставался там ночевать, когда было лень тащиться домой.

По утрам продолжал бегать вместе с Наташкой и быстро восстановил былую форму. На физкультуре в институте смог показать высокие результаты в беге и гимнастике, поэтому был отобран в сборную факультета на осенние институтские соревнования по легкой атлетике и пробежал четыреста метров, участвуя в эстафете.

Увлечения.