Шанс милосердия

Все посмотрели в сторону Наики, но та, вместо того чтобы высказать свою позицию по интересующему всех вопросу, задумчиво посмотрела в потолок, а потом спросила:

– А где, интересно, наш дорогой господин Соуч? Я его уже час не видела, если не больше…

– «Вовочка», где Соуч? – обратился капитан к бортовому компьютеру.

– В рубке сидит, делом занимается, в отличие от вас, – буркнул тот.

– Чем именно?

– Отлаживает системы наблюдения за Флорой Озирис, спасительницей мира. Надо же было кому-то этим заняться.

– Заседание закончено, – распорядился капитан. – И правда, дел невпроворот. Вьорика!

– Да, капитан?

– Давай-ка слетаем к остаткам корабля манихеев. Посмотрим внимательнее. Конструкция прочная – может, что и уцелело из полезных вещей.

– И наберите там какого-нибудь пепла, – предложила Наики. – Надо всё-таки постараться доставить на землю что-то похожее на прах штурмана.

Глава 17

Безумье, скаредность, и алчность, и разврат

И душу нам гнетут, и тело разъедают;
Нас угрызения, как пытка, услаждают,
Как насекомые, и жалят и язвят.
Упорен в нас порок, раскаянье – притворно;
За все сторицею себе воздать спеша,
Опять путем греха, смеясь, скользит душа,
Слезами трусости омыв свой путь позорный.

Шарль Бодлер, французский поэт, XIX век. «Цветы зла»

12-го дня месяца Улулу, святилище Шамаша, территория Свободного Кетта

Во чреве святилища Шамаша было темно и жутковато. Тусклые лампочки, висевшие под потолком этого казавшегося бесконечным лабиринта, встречались нечасто. Временами приходилось идти на ощупь, осторожно ступая в темноте по неровному каменному полу и прижимая ладонь к шершавой холодной стене. Почему-то вспомнилось, как всего-то несколько недель назад её точно так же вели подвальными коридорами здания Службы Общественного Спокойствия. Не подойди она тогда к тем студентам-провокаторам, как бы сейчас сложилась судьба? Сидела бы сейчас в своей крохотной комнатке, считая каждый чикль, лишь бы дотянуть до очередной выплаты пособия. Не иначе. Так что жалеть особо не о чем. Кому ещё могло так повезти в жизни: успеть сказать правду на всю Империю, встретиться с богиней, обрести вторую молодость, подарить Кетту надежду на освобождение… Что бы там ни случилось в будущем, каких страхов ни пришлось бы ещё натерпеться, сколько бы боли ни предстояло испытать – это уже не имеет никакого значения.

Сегодня её подняли ни свет ни заря. Старшая горничная резиденции Верховного правителя Свободного Кетта, дородная девица лет тридцати, с грохотом поставила на стол таз с водой для умывания, бесцеремонно тряхнула её за плечо, а потом швырнула на кровать короткую белую тунику и махровое полотенце. Она не уставала всем своим видом показывать, что не одобряет решения рабсака дать приют какой-то самозванке. И пусть! Пусть не одобряет. Гладкая кожа, стройность и молодость – вполне объяснимый повод для зависти. Пусть не одобряет, пусть завидует, корова жирная… В этот момент Флора поймала себя на том, что и мысли у неё выстраиваются как у юной заносчивой красотки, которая уверена, что способна своей упругой грудью пробить себе дорогу куда угодно. Нет, нельзя забывать, кто ты такая, в чём твоё предназначение. И надо помнить о том, что люди мрут не только от старости и болезней. Кто знает, что ждёт её завтра? Может быть, сегодня старейшины Свободного Кетта признают её самозванкой и, вместо того, чтобы объявить пророчество сбывшимся, отправят её на плаху? Всё может быть…

Когда автомобиль с открытым верхом в сопровождении танка, двух броневиков и грузовика с солдатами доставил её к святилищу Шамаша – Мардука справедливости, солнце едва приподнялось над горизонтом, и долина, окружающая древнюю пирамиду, была заполнена народом. Видимо, за те несколько дней, что она безвылазно провела в резиденции рабсака, слух о воскрешении легендарной Флоры Далл-Озирис разнёсся по всей территории свободного Кетта. Солдаты, ремесленники, торговцы, юноши и старики, женщины и дети… Похоже, они съезжались сюда уже несколько дней. На пологих склонах холмов раскинулось множество палаточных городков, окружённых стоянками самых разнообразных повозок – и бензиновых, и паровых, и на конной тяге. Лошади, сбившись в табуны, паслись чуть дальше, у подножья гор, окружающих долину, но некоторые из них неспешно продвигались сквозь толпу, тыкались мордами в спины граждан Свободного Кетта, выпрашивая куски хлеба, печенюшки и фрукты. Это слегка позабавило Флору, и она улыбнулась, чем вызвала взрыв ликования, волной прокатившийся по людскому морю от края до края.