Шанс милосердия

– Я согласен со штурманом, – тут же заявил Соуч. – Даже если бы у меня были веские причины пытаться вас остановить, мне бы это не удалось. Но таких причин нет. Единственное, что могу посоветовать, – не отправлять на дело один бот. Это, как вы уже имели возможность убедиться, далеко небезопасно. Клим, я уверен, знает, что военным летательным аппаратам по законам тактики воздушного боя положено действовать в паре. Видимо, он как раз собирался вам это сказать. И ещё считаю нужным предупредить: не думайте, что это единичный и последний случай, который способен пробудить в каждом из вас праведный гнев. Это повторится. Это будет повторяться раз за разом, пока мы здесь. Возможно, такое будет случаться ежедневно. Влезть в войну куда проще, чем выйти из неё. Больше мне сказать нечего. – Соуч церемонно поклонился и ушёл восвояси.

– А ведь он прав, – заметила Наики, глядя ему вслед.

– А что это меняет? – отозвался капитан.

– Ничего…

Глава 9

Лишь слабые духом способны применять насилие в отношении ещё более слабых. Они не в силах вовремя понять, что необходимость сопротивления делает жертву сильнее и умнее, пробуждает в ней жажду отмщения. Слабый духом не в состоянии признать, что насилием сам порождает причины своих грядущих несчастий и бед. Возмездие может настигнуть не только людей, но и целые народы – даже по прошествии сотен и тысяч лет.

Каэтан душ Мариош, бразильский историк и психоаналитик, XXIV век

3-го дня месяца Улулу, раннее утро. Катушшаш

Площадь перед храмом Мардука была до отказа заполнена молчаливо скорбящей толпой. Час ликования ещё не настал. Этот час придёт, когда бессмертный дух усопшего окончательно освободится из плена плоти, пройдёт через семь заветных врат, за которыми его поджидают ануннаки, судьи подземного мира. Эти судьи беспристрастны – они не смотрят на достоинства умершего, не принимают во внимание низости, что он совершил при жизни, а лишь оценивают, насколько торжественно и правильно исполнен погребальный обряд и принесено ли достаточное число жертв Мардуку, создателю земли и небес, и Эрешкигаль, владычице подземного царства. Без очереди в мир покоя и вечной радости проходят лишь те, кто пал на поле брани или оставил в мире живых многочисленное потомство. Профессор не мог похвастаться ни тем, ни другим, а значит, лишь пышное погребение со строгим соблюдением всех ритуалов и должное количество жертв оставляет ему надежду на вечный покой, чистую воду, изысканные кушанья и прочие удовольствия, в которых он отказывал себе при жизни.

Флора последней вышла через узкий мрачный коридор на трибуну, устроенную у подножья изваяния Верховного Божества, и с удивлением обнаружила, что толпа нисколько не халтурит, изображая истинную скорбь. Не слышно ни ропота, ни смешков, никто даже не переминается с ноги на ногу. Сразу видно – специально обученная публика. То же скорбное молчание хранили уже занявшие свои места на трибуне Великий саган, бел-пахати всех семи округов Катушшаша, каём императорского двора, рища Службы Общественного Спокойствия, верховный жрец Мардука и ещё несколько военных и гражданских чинов. Флора чувствовала себя абсолютно чужой в этой компании, но ещё хуже было осознавать, что и покойный профессор наверняка хотел бы, чтобы его проводили в подземный мир совсем другие люди – коллеги и ученики. Но большинство из них были мертвы, а тех немногих, что остались в живых, сюда едва ли пригласили. Во всяком случае, Флора не обнаружила в толпе ни одного знакомого лица.

Над площадью перед храмом раздались первые аккорды имперского гимна, и толпа начала ритмично раскачиваться в такт величественной музыке. Как только вновь наступила тишина, на ораторское место шагнул верховный жрец, обвёл толпу непроницаемым отрешённым взглядом и начал говорить:

– О Владыка и Создатель, Начало Начал и Творец всего сущего, грозный победитель Хаоса, сокрушивший льва, орла, змею и скорпиона, чей облик принимала гневная Тиамат, хранительница Хаоса. О покровитель наших побед, блюститель мужества, давший власть земному владыке, да погибнут все его враги, а сам он живёт вечно. Молим тебя о покое и благах в подземном царстве для верного и славного Ларса, жизнь посвятившего прославлению деяний угодного тебе владыки земного. Прими от нас жертву, прими от нас жертву, прими от нас жертву… – Он говорил тихо, но акустика на площади была устроена так, что его слова проникали в каждое ухо. – Прими от нас жертву!