Шанс милосердия

Секретарь с недовольным видом удалился, петляя между подъезжающими один за другим авто с высокопоставленными участниками митинга. Вскоре весь склон был плотно уставлен машинами с открытым верхом. Свободным оставался лишь проезд – две колеи грунтовой дороги, ведущей прямо к установленной внизу трибуне. Все машины, водители которых мешкали на дороге, соображая, куда бы припарковаться, тут же разгоняли какие-то бойцы в униформе песчаного цвета, размахивая длинными жезлами и ничуть не стесняясь в выражениях. Похоже, им были абсолютно безразличны чины и звания тех, кто приезжал. Наконец, они выстроились вдоль проезжей части и замерли в ожидании кортежа с самыми важными персонами.

– Тиглат, – шепнула Вьорика, – наш дорогой господин Соуч так и не объяснил, что он имел в виду, говоря о какой-то Флоре. Может, сейчас сподобится – пока время есть?

– Можете не шептаться. Я всё слышу, – заявил с заднего сидения Соуч. – Кстати, мои слуховые рецепторы в несколько десятков раз чувствительнее, чем ваши уши. И Тиглат об этом прекрасно знает.

– Итак! – Вьорика оглянулась и заметила, что робот самодовольно улыбается.

– Я бы всё-таки попросил говорить на местном языке. Если кто-то услышит, как вы изъясняетесь – точно примут за шпионов. Вы когда-нибудь видели гнев разъярённой толпы? – Соуч посмотрел направо, кивнул и радушно улыбнулся.

Вьорика глянула туда же, и обнаружила, что рядом припарковался чёрный автомобиль, расписанный золотыми вензелями. Там на заднем сидении величественно восседала почтенная матрона, а два её охранника и водитель напряжённо озирались по сторонам.

– Кто это? – Вьорику несколько удивило поведение Соуча.

– Конкуренты, – ответил тот. – Почтенный аккум фирмы «Халля» госпожа Арбела Вардия.

– Ты тут уже всех знаешь? – ехидно поинтересовался Тиглат.

– Да, я систематизировал всю имеющуюся у нас информацию о рынке освоения освобождённых территорий. Вам, кстати, следовало сделать то же самое.

– Хватит трепаться, – прервала его Вьорика. – Так что там с этой самой Флорой?

– Итак… Флора Озирис. Восходящая «звезда» официальной имперской пропаганды. Сделала стремительную карьеру за считанные недели. Причём этим она обязана не чьей-то протекции, а исключительно внезапно пробудившемуся ораторскому таланту, просто гипнотическому дару убеждения, способности писать очень эмоциональные и грамотные тексты. Но, проанализировав все её выступления – как содержание, так и интонации, я пришёл к выводу, что говорит она совсем не то, что думает. Более того, все её речи – с двойным дном. Стоит заменить несколько слов, и пламенные патриотические выступления можно превратить в отъявленную крамолу. По моим расчетам, именно сегодня она и планирует это сделать.

– Что сделать? – переспросил Тиглат.

– Вы так и не поняли? Вероятность девяносто три процента, что она сегодня принесёт себя в жертву ради нескольких слов правды, которые достигнут каждого уха.

– Господин Соуч, а у тебя с мозгами всё в порядке? – еле слышно произнёс Тиглат, оглянувшись на робота.

– А вот это видели? – Соуч протянул ему блокнот в кожаном переплёте, раскрыв который, Тиглат обнаружил крохотный монитор, на котором проступило изображение женского лица. – Эта запись сделана одним из наших «комаров» два часа назад. Прислушайтесь. Там и звук есть.

«Во всяком случае, тех, кто мог видеть имперские опознавательные знаки на ракетах, необходимо срочно ликвидировать, господин туртан. Я не хочу повторить судьбу своего предшественника. Вы же знаете – император ничего не прощает.

– Я вас понимаю, господин рища-гяшуш. У нас ещё есть пара часов. Я дам все необходимые распоряжения».

По мере того, как откуда-то из-за кадра доносились эти голоса, менялось выражение лица женщины. Оно побледнело, губы плотно сжались, скулы напряглись, расширились глаза, в которых можно было прочесть целый ураган чувств – от ужаса до ненависти и решимости.

– Господин Соуч, ты уверен, что она именно сегодня… – Тиглат не закончил фразы и пристально посмотрел в глаза роботу.

– И ты считаешь, что её нужно спасти? – спросила Вьорика. – Ты чувствуешь к ней симпатию? Сострадание? Что?