Прошел месяц, а мне с каждым днём становилось всё сложнее. Но для меня это не имело никакого значения, я все ещё ждал, когда смогу преодолеть это, когда мне станет легче. Это должно быть именно тем, что имела ввиду Элис, когда говорила, что я не смогу держаться на расстоянии от девушки. Она видела, что моя боль только увеличивалась. Но я мог контролировать это.
Я не уничтожу будущее Беллы. Если мне было предначертано любить её, самым малым из того, что я мог бы для неё сделать — это избегать.
Но та сила воли, что я затрачивал, чтобы не приближаться к ней, иссякала, я едва мог справиться с собой.
Пытки мои были разнообразными. Жажда сжигала горло при каждом вдохе рядом с ней. Тишина её мыслей изводила разум, жаждущий знать, о чём она думает, и побуждал меня подслушивать все её разговоры. Выкраивать из них крупицы Беллы. Я испытывал ревность к Майку Ньютону, который пытался подкатывать к Белле, видя в ней обычную симпатичную девчонку. Иногда я едва сдерживался, чтобы что-то не сломать, когда улавливал в его мыслях различные пошлости. Он фантазировал о разных гнусностях, а его мысленные комментарии относительно её задницы, и того как бы он её… В такие моменты только Джаспер спасал Майка от мгновенной смерти. Он гасил мою ярость и злость своими способностями, и я был благодарен ему.
Никто из этих детей не знал Беллу. Не видел её зрелости и острого ума. Не чувствовал тонкого сарказма в словах. Она была вежлива и мила, невероятно активна, терпелива и снисходительна. У неё находилось время для каждого, и всегда были нужные слова. В её сутках словно было больше часов, чем у всех остальных, а трудолюбие поражало. Она никогда не сидела без дела. Словно маленький вечный двигатель. И успешно игнорировала меня.
Нет, я часто замечал, как она рассматривает меня в столовой и на совместных уроках. Она, не стесняясь, разглядывала меня, иногда награждая насмешливым подмигиванием. Но в остальном — ничего. Она не заговаривала первой, не подходила. Никогда не обсуждала меня ни с кем. Лишь однажды я был свидетелем диалога между ней и Джессикой, когда та составляла список красивых мальчиков из старших классов. Тогда Джессика насмешливо спросила о нас. Белла ответила в своей неподражаемой манере:
— Эдвард? Горяч, бесспорно. Но Эммет посмазливее будет. Жаль уже занят, как, впрочем, и Джаспер. Но не думаю, что им место в твоём списке. Поставь на первое Майка, ему будет приятно.
Это привело меня в дикое бешенство. Даже моё решение поменять будущее начинало трещать по швам.
Сегодня был особенно отвратительный день. Майк собирался позвать Беллу на свидание. Он долго пытался справиться с нервами, пока провожал Беллу на биологию. Я прислушивался к его внутренней борьбе, в ожидании, когда они зайдут. Мальчишка явный слабак. Он намеренно дожидался этих танцев, боясь, как бы о его увлечении не стало известно, прежде чем она проявит своё расположение к нему. Он не хотел оказаться униженным её отказом, предпочитая, чтобы она сделала шаг первой.
Трус.
Он снова присел у нашего стола, наслаждаясь близостью, и тут я представил тот грохот, с которым его тело врежется в противоположную стену с такой силой, достаточной для того, чтобы переломать ему все кости.
— Представляешь, — сказал он девушке, уставившись в пол. — Джессика пригласила меня на танцы.
— Это великолепно, — незамедлительно сказала Белла с энтузиазмом. Было сложно подавить улыбку, когда парень уяснил её тон. Он надеялся, что его слова вызовут уныние.
— Ты хорошо повеселишься с Джессикой.
Чудовище внутри меня взревело от счастья. Ха! Обломайся, неудачник! Она не твоя!
— Я не дал согласия, сказал, что подумаю. Вообще, я ожидал…я подумал, что… ну, что ты планируешь пригласить меня.
Белла смотрела на него с непередаваемым выражением на лице.
Я же, в этот момент увидел будущее даже четче, чем когда-либо видела Элис.
Девушка может дать Майку согласие на его безмолвный вопрос сейчас, а может и позже. Но в любом случае, совсем скоро она обязательно скажет «да» хоть кому-нибудь. Она могла найти кого-то из этой тусклой толпы или дождаться отъезда из Форкса, но день, когда она скажет «да», должен настать.
Я видел её жизнь, как и раньше — колледж, карьера… любовь, замужество. Я снова увидел её с ослепительной улыбкой под руку с отцом, одетую в идеально белое платье, вышагивающей под звуки марша.
Боль от этого была сильнее, чем всё, что я испытывал ранее. Человек мог испытать такое, только находясь на грани смерти, но, ни один человек не смог бы пережить это.
Была не только боль, но и непонятный гнев.
Ярость жгла, причиняя физическую боль. Хотя этот мелкий, недостойный мальчишка не был тем, кому Белла даст свое согласие, я горел желанием раздробить его череп своими руками, чтобы он стал примером для того счастливца. Я не понимал этих эмоций. Это была путаница из ярости, боли, желания и отчаянья. Я никогда не чувствовал ничего подобного. Я не мог дать этому состоянию какое-либо название.
— Майк, я думаю, что тебе надо сказать ей «да», — сказала Белла.