Шанс на падение (СИ)

У Риддла чернота залила белоснежные яблоки и заполнила глазницы, по сосудам бесчисленными линиями проникла к мозгу и оплела его в паутину раздражительной жестокости. Здесь все охотники, а он — наблюдатель. Хозяин животных пороков, раздирающих изнутри, с улыбкой отзывающийся на провокации и ловко избегающий скандальных преткновений и столкновений.

Том различил шорох ее платья среди десятков голосов, мелодии полонеза, выводимой сверкающими музыкантами в другой части зала, и звона бокалов на летающих подносах.

Кэтрин Пирс не зашла, вплыла на приём волшебников, склонив голову к плечу и очаровательно улыбнувшись краешком губ.

Ее бессмертие было противно Тому. Ее бессмертие ему претило. Ее бессмертие, кровавый пир с чужими головами на столе, коготок, ведущий кривую линию по чужой шее, прежде чем клыки разрывают беспомощное тело на мелкие кусочки. Ее необычность, необыкновенность, легкость вечной жизни и возможность умереть даже так, была ненавистна Тому, ведь его способ ни в какое сравнение не шел с ее.

Когда Кэтрин предложила ему обращение, обнажив животный оскал, любовно огладив подушечками длинных пальцев его щеку, повторив изгиб скулы и жадно потянувшись за поцелуем, Том оттолкнул ее и, резко вытащив волшебную палочку, пустил в дрогнувшее тело яркую зеленую Аваду. Вампирша упала замертво всего на несколько секунд, прежде чем подняла голову, встряхнула растрепавшейся копной волнистых волос и клацнула зубами. Расхохоталась, шатаясь, встала на ноги и прошла мимо Тома.

Сверкнула глазами, хлопнула его ладонью по плечу и испарилась в ночной тьме. Риддл часто нравился людям и всякой нечисти. Даже не часто: всегда. И Кэтрин исключением не стала. Она растаяла дымкой, будто ее и не было, позволила ему почувствовать себя сильнейшим в их схватке и смешалась с той тьмой, в которой была выращена и развита могучим существом.

Том запрокинул голову и нервно сглотнул, растянув галстук. В ту ночь он наконец-то решился создать четвертый крестраж.

И на сегодняшнем балу у Кэтрин не было шансов уйти. Он собирался запихнуть ее в петлю и вздернуть, после чего, соврав насчет такого странного развлечения для них, вечно оживающих и возвращающихся к этой уставшей грешной земле, проткнуть ее тело подготовленным заранее колом.

Он отставил прочь пузатый бокал, не сделав даже глотка обжигающей горло жидкости, с улыбкой приблизился к ней, обвивая рукой талию, захватил не сопротивляющуюся вампиршу в бурный танец. Захлопнул капкан. Ее платье зашелестело и заструилось, прилипая плотным коконом к бедрам, темно-зеленая бархатная лента слетела с волос и затерялась под бесконечным множеством чужих ног.

Он подхватил ее и с легкостью закружил. Кэтрин рассмеялась и первая полезла целоваться.

На этом балу Том больше всего жаждал ее смерти. Настоящей смерти. Ведь в этом чертовом мире только он мог быть королем бессмертия.

========== Закупоренная жизнь. Том Риддл ==========

Том медленным мягким шагом приближается к тумбочке у окна тесной деревянной комнатки, заставленной простой и дешевой мебелью, касается кончиками пальцев твердого, отвратительного на ощупь материала, после чего скользит рукой ниже, к одному и маленьких ящичков. Обхватывает осторожно небольшую ручку, взмахивает волшебной палочкой, шепча отпирающее заклинание, после чего осторожно выдвигает его. Откладывает в сторону письма вальпургиевых рыцарей, на которые еще не успел написать ответы, поддевает пальцами медальон далекого предка, чувствуя в груди приятное триумфальное тепло.

Цепочка на ощупь прохладная, а сама реликвия, которой Том предназначает намного большую роль, чем блеск красивой побрякушки, опускается поверх не вскрытых конвертов. Сейчас юного волшебника, устроившегося на работу в магазин со всякими интересными артефактами, интересует покоящийся на дне и в самом углу флакончик с серебрящимися розоватыми искорками, наполняющими и слабо светящимися в стеклянных стенах своей обители. Почти белоснежная кожа его рук ощущает на себе теплое нежное мерцание, словно по ладоням ползут лепестки роз, устилая и мягко щекоча бархатной поверхностью. Вся его кожа, облепляющая плотно худой костлявый организм — один только мрамор, выделяющийся белоснежным пятном в ярких солнечных лучах, через окно спадающих и скользящих по оголенным участкам тела.

Баночка на ощупь прохладная и приятная: несколько капель мечты каждый месяц напоминают Тому о чувствах. После создания крестража он и забыл, что это такое, а сейчас подсел, как на наркотик, на закупоренную эмоцию, растекающуюся после употребления в его организме розовой оболочкой, опутывающую органы, застывающую на костях и мешающуюся с кровью, разносящей ее и доводящей до мозга. Понемногу каждую секунду, приятное блаженство покалывает изнутри.