Шанс на выигрыш

Наконец колесо остановилось и звякнул колокольчик телефонного аппарата. Это был условный сигнал, означавший, что грузовик выкатили из гондолы и она готова к спуску. Было без десяти пять. Небо над вершинами посветлело. Мы с Гарри вышли из бункера и сели в кабину бензовоза рядом с шофером. Водитель тут же дал газ, загнал машину в гондолу, а потом я услышал чей-то крик и в следующее мгновение почувствовал, что мы уже в воздухе.

Подъема я почти не помню. Кажется, я отчаянно цеплялся за сиденье и старался что было мочи подавить одолевавший меня страх. Помню только, как Гарри сказал:

- Вот будет потеха, если нас сейчас застукают и остановят мотор, а?

Наконец мимо бокового окна проплыла черная тень верхней опоры и мы зависли над обрывом. Еще минуты через две ход гондолы резко замедлился и после мягкого толчка она остановилась совсем. К нам тут же подбежали несколько человек, а шофер включил зажигание и фары. Медленно выкатившись из гондолы, бензовоз остановился на краю маленькой площадки, с которой открывался вид на дамбу. Я открыл дверцу и спустился на землю, которая буквально ходила ходуном под моими предательски обмякшими ногами.

- Вот мы и дома. С прибытием, - донесся до меня голос Боя.

Это было последнее, что я слышал. В следующее мгновение колени мои подогнулись, голова пошла кругом и я растянулся на усыпанных снегом камнях, в который уже раз потеряв сознание. Придя в себя, я увидел склонившегося надо мной Боя. Он смеялся и говорил что-то про буровую. Кажется, обещал установить выпеку еще до темноты. На следующее утро я выбрался из постели и отправился к намеченному для бурения месту. Вышку уже подняли и сейчас крепили тяги на стальных плитах платформы. Головку бура освободили от кожуха, полным ходом шло рытье маслоотстойника, несколько секций труб лежало наготове на козлах. Солнце пригревало, и снег начал таять. Посмотрев на дамбу, я подумал, что пора бы уже Треведьену вихрем ворваться в наш лагерь и учинить скандал, однако все было тихо. Казалось, противник забыл о нашем существовании.

- Придется выставить дозорных, - пробормотал я. Бой отер лицо от пота.

- Я сплю прямо на площадке, - сказал он. - И твой пистолет у меня. Кроме этого, у нас четыре ружья. Я кивнул.

- Следующий ход за противником.

- Может, Треведьену осточертело с нами возиться? - прищелкнув языком, предположил Гарри.

Затишье это было мне не по нутру. Не такой человек Треведьен, чтобы безропотно сносить оплеухи. Однако минуло три дня, а неприятель все никак не желал встречаться с нами лицом к лицу. Казалось, никому нет до нас дела.

К тяжелому физическому труду душа у меня не лежала, а посему я взял на себя стряпню. Во вторник Гарри начал бурение, и мы гурьбой высыпали на площадку посмотреть, как рождается новая скважина Кэмпбела. За считанные минуты головка бура с натужным визгом ушла в твердый грунт. Первые дюймы были пройдены.

Я вернулся на ранчо и, закрывшись в кухне, стал лениво чистить картошку к ужину. Спустя полчаса снаружи послышался торопливый топот, дверь распахнулась и огромный темно-рыжий колли с веселым лаем бросился мне на плечи. Сразу же узнав Мозеса, я в страшном волнении выскочил на улицу и увидел его хозяйку. Джин приближалась к ранчо, погоняя свою низкорослую лошадку. Заметив меня, она резко осадила пони. Лицо ее было встревоженным и даже печальным.

- Мак сказал, что вам тут нужна кухарка, - бесцветным голосом произнесла она.

- Да, - туповато ответил я, ибо это было единственное, что пришло мне на ум.

- Надеюсь, мне удастся оправдать доверие. - Она медленно спешилась, сняла с седла вьюк и несмело" пошла в мою сторону. В дверях Джин остановилась, и мы несколько минут молча смотрели, друг на друга.

- Почему вы приехали? - спросил я наконец.

-Не знаю... просто не могла иначе. Смотрите, что я вам привезла. Она протянула пухлый конверт. - А теперь позвольте мне переодеться.

Я отступил в сторону, и Джин прошла в спальню. Оставшись в одиночестве, я повертел в руках конверт и обнаружил на нем лондонские штемпели. Внутри лежала пачка, машинописных страниц и газетные статьи, посвященные судебному процессу над моим дедом. Поставив лошадку Джин в конюшню, я принялся за чтение. Одно место в показаниях Стюарта Кэмпбела потрясло меня и повергло в ужас. Вот оно:

"Адвокат: Почему вы ни с того ни с сего прекратили бурение в тринадцатом году?

Кэмпбел: Мы дошли до вулканических пород, а поскольку в нашем распоряжении был только кабельный бур, пришлось остановиться.

Адвокат: На какой глубине?

Кэмпбел: Приблизительно пять тысяч шестьсот футов".