Шанс на жизнь. Как современная медицина спасает еще не рожденных и новорожденных

Наше отделение напоминало странную школу или тюрьму: время от времени появлялись новые лица, а затем через несколько дней или недель они исчезали, освободившись или окончив обучение. Только мы и горстка других родителей, казалось, застряли там надолго. Фил и я стали официальными, вечно утомленными «старичками» в этой игре. Джоэл был своего рода мини-знаменитостью в отделении: все медсестры и врачи знали и любили его. Мы рассказывали ему истории, используя пальчиковых кукол, принесли ему мобильный телефон, на котором включали песни, и повесили над его кроваткой разноцветные простыни. Иногда мы вытаскивали его из кроватки, всего в проводах и трубках, укладывали на мат с игрушками. Мы клали его в кресло-качалку, которое стояло в палате. Нам хотелось (хоть это и были жалкие попытки), чтобы наш сын немного прочувствовал жизнь нормального ребенка. По выходным и на Пасху отделение казалось очень тихим, а дни – бесконечными. Принц Уильям и Кейт поженились, медсестры обсуждали их свадьбу, но внешний мир для меня больше не существовал.

Однажды я спросила, можно ли искупать Джоэла. Казалось, мы сделаем огромный шаг вперед. Раньше его никогда не купали, за исключением того, что его голову, лицо и пах протирали ватой, смоченной в теплой воде. Он всегда был чистым и никогда не пах. Но мы ведь должны начать купать его? Медсестра принесла ванну и специальное детское мыло, одобренное в отделении. Можно было на несколько минут отклеить сердечные датчики от груди Джоэла и удалить кислородные канюли под его носом (к этому времени СИПАП-терапия уже сошла на нет). В то время у него в каждой ноздре стояло по трубке для кормления. Они вели к желудку и тощей кишке: мы пытались снова кормить его так, чтобы еда поступала в желудок, но трубка, ведущая в тощую кишку, оставалась, потому что желудок мог в любой момент отказать (к тому же для Джоэла процедура вынимания и ввода трубки была слишком болезненной). Эти трубки, конечно, остались на месте. Мы держали его крайне осторожно в идеально подогретой ванне всего несколько мгновений. Огромные глаза сильно выделялись на его бледном лице, малыш корчил смешные гримасы. Трубки свернулись вокруг него, как щупальца медузы. Ванна удалась.

Но несколько часов спустя, когда Фил мирно держал Джоэла на руках, произошло нечто ужасное.

Все случилось неожиданно. Одна из медсестер заметила, что с пульсом Джоэла происходило что-то не то, и позвала на помощь. Для меня малыш выглядел так же, как и всегда. Но через несколько секунд вокруг него столпились врачи и всем родителям, включая нас, было приказано покинуть палату немедленно.

Мы с Филом отправились в небольшой конференц-зал, пока ждали новостей. Позвонили родителям: те направлялись к родственникам на пасхальный ужин, но все бросили и тут же приехали в отделение. Пока мы сидели там, я ела шоколад и старалась ничего не чувствовать.

Потрясенный врач вошел в конференц-зал и сообщил, что у Джоэла случилась наджелудочковая тахикардия (НЖТ). Его сердце бесконтрольно принялось сокращаться все быстрее и быстрее.

Они дали Джоэлу стандартные для таких ситуаций медикаменты, но ничего не изменилось. Врачи попробовали другие препараты, однако и тогда НЖТ не ушла.

Третий вариант, препарат под названием Амиодарон, остановил НЖТ. Теперь Джоэл снова находился в реанимации. Его вернули в инкубатор. Ему придется принимать Амиодарон весь следующий год или больше.

Никто не знал, почему НЖТ появилась. Мы так и не узнали наверняка, однако некоторые предположения все же высказывались: Джоэл получал питание напрямую в тощую кишку, это означало, что он не мог нормально усвоить вещества, и электролитный баланс нарушался, что могло вызвать сердечную недостаточность. Меня уверили в том, что с ванной это никак не связано.

Мы пошли проведать Джоэла, вернувшегося в отделение интенсивной терапии. С него сняли одежду и вновь надели один подгузник. Будто добрая фея, Джудит Мик волшебным образом появилась рядом со мной. Мне казалось, на той неделе она не дежурила.

– Сейчас у него все хорошо, – улыбнулась она так, словно взмахнула волшебной палочкой.

* * *

Через шесть лет я вернулась в отделение новорожденных, чтобы походить хвостиком за медсестрами и врачами в попытке понять, каково это для них. И, как я поняла, с их стороны все виделось иначе.