На самом деле Брель, очевидно, доставляет внимательному слушателю огромное удовольствие своими шансонами. «Роза» (Rosa
, 1962), которая, кстати, очень удобна для желающих выучить латинские склонения, начинается с фразы: «Это самое старое в мире танго…» Весьма неоднозначно. И при чем здесь грамматика? На самом деле этот шансон – гимн племяннице певца Розе. Зная это, легко представить себе, как Брель танцует с племянницей, принимая одну за другой положенные в танго позы:Rosa rosa rosamRosae rosae rosaRosae rosae rosasRosarum rosis rosis[142].В песне «Сделай мне больно, Джонни» (Fais-moi mal, Johnny,
1956) Борис Виан заворачивает покруче. От певицы Магали Ноэль требуется имитация жесткого секса. В своей садо-мазо-миниатюре он заставляет Ноэль соблазнить мужчину любым способом. Она завлекает отловленного на улице Джонни в свою комнату и бросается к нему, выкрикивая дикий рефрен:Fais-moi mal, Johnny, Johnny, JohnnyJe ne suis pas une mouche… zoum!Fais-moi mal, Johnny, Johnny, JohnnyMoi j’aime l’amour qui fait boum!Сделай мне больно, Джонни, Джонни, Джонни,Я тебе не муха, чтобы биться о стекло… жжжжж!Сделай мне больно, Джонни, Джонни, Джонни,Хорош болтать, займись делом!Магали Ноэль исполняет свою задачу превосходно, имитируя дикую страсть. А тут еще вступает сам Виан и противным голосом опытного соглядатая трижды выдыхает: «делай, делай, делай ей больно». Но и это не возбуждает беднягу Джонни. В ярости она обзывает его «животным». Джонни не может стерпеть оскорбления, слышатся звуки пощечин, и Магали начинает плакать и жаловаться, что теперь будет ходить вся в синяках.
Мощный, завораживающий ритм выводил этот шансон «за грани дозволенного». Разумеется, песня довольно долго входила в список запрещенных.
Виан продемонстрировал недюжинную храбрость, явившись со своим, скажем так, неоднозначным шансоном в те времена, когда слово «секс» стыдливо замалчивалось. Но Генсбур, представивший немного позже «Сладости» (Les sucettes
, 1962), продвинулся по запретной местности еще дальше. Юная Франс Галль, даже не подозревая, что она поет, исполнила гимн оральному сексу. Впрочем, двусмысленность текста показывает: называть вещи своими именами все еще невозможно.«А как быть с Брассенсом? – воскликнет, очнувшись, любитель шансона. – Он-то открыто поет о своих желаниях?» Например, в «Фанфарах славы» (Les trompettes de la renommée
, 1962) он комментирует процесс траха с маркизой так: «Я вскарабкался на Венерин холм». Да, Брассенс у нас ловкач и способен облечь в александрийский стих любые непристойности, не хуже таких гигантов, как Расин или Бодлер.Папаше Брассенсу прощается многое, но далеко не все, и к его шансону у цензоров тоже возникали вопросы. «Фанфары» – далеко не единственная его песенка, удаленная с радио. Послушайте-ка для интереса «Порнографию» (Le pornographe
), «Девчонку за сто су» (La fille à cent sous) или «Редиску» (Le radis) с текстом в руках, и вы поймете, что я имею в виду.Шансон «Fernande»
построен чуть менее искусно, чем «Фанфары славы». Брассенс исполняет, не краснея, гимн мастурбации:Quand je pense à FernandeJe bande, je bandeQuand j’pense à Félicie,Je bande aussi,Quand j’pense à Léonore,Mon Dieu, je bande encore,Mais quand j’pense à Lulu,Là je ne bande plus.Лишь вспомню о Фернанде,так встанет, так встанет…Моник и Доминик?Встает, как штык!Лишь вспомню Франсуазу,встает, хотя не сразу,но вспомню Фелиси —висит, как ни тряси[143].Почему же цензура промолчала? Да просто хит Брассенса о мастурбации впервые вышел на диске в 1972 году, уже после сексуальной революции.
А через сорок лет его исполнила Карла Бруни, в ту пору – Первая леди Франции.
«Раздень меня!»
И снова цензура начеку. Чтобы сказать, что хочешь переспать с кем-то, замечает Мишель Польнарефф, у французского певца есть одна возможность – просюсюкать: «твои глаза самые голубые в мире»; или: «я жив, только пока ты улыбаешься». Польнареффу надоели вечные условности, он готов взорвать ситуацию. И в 1966 году выпускает шансон «Любовь с тобой» (L’amour avec toi
), где прямо называет вещи своими именами: