Шанталь, или Корона против

Я подошла к столу, откинула упавшие на лицо волосы, глубоко вздохнула — жаловаться можно было лишь на себя — ухватила взглядом стакан с водой, сделала из него большой глоток. Горло обожгло, точно его ужалила сотня пчел.

Предостерегающий крик дяди смешался с моим надрывным кашлем. Слезы ручьем потекли по щекам.

— Ну что же ты, глупышка, — меня похлопали по спине, поднесли к губам чашку с чем-то розовым, — кто же так пьет, не глядя.

Не сразу до меня дошло, кто именно меня обнимает и поит виноградным соком, а дядя смотрит на нас с ехидцей.

Я шарахнулась в сторону. Облизала обожженные губы. Кожа под платьем там, где прикасалась мужская рука, горела. И чтобы скрыть смущение, ринулась в наступление.

— Вы разговаривали? О чем?

Я четко уловила любимое дядино «щенок», прежде чем распахнуть дверь, и теперь мучилась любопытством, в чем провинился мой жених.

— Конечно, о тебе, — улыбнулся Леон, и его улыбка лаской коснулась моего лица. Я с недоверием посмотрела на мужчину, точно увидев впервые. Во взгляде не было жесткости, не было желания убить, не было ледяного презрения к сбежавшей невесте-воровке, наоборот, в нем читалась нежность. И мое сердце дрогнуло, удивившись, вот только доверия палачу его величества у меня не было. «Притворяется», — решила.

— Дядя? — повернулась к Хасселю.

— Раз ты все равно уже проснулась, — дядя со вздохом отставил в сторону стакан, — предлагаю поговорить. Леон, попросишь организовать нам чай?

Леон кивнул, исчез за дверью, но скоро вернулся. Я едва успела застегнуть платье, поправить волосы и вытереть слезы одолженным Хасселем платком.

— Начнем сначала, — дядя расслабленно откинулся на стуле, прикрыл глаза.

— Сначала? — повторила, бросив испуганный взгляд на жениха. Сначала — это с моего воровства, обвинения отца в измене, бегства и моих извинений. Ничего нового для меня и, подозреваю, Леона. Кому интересны лепетания: «Ой, простите, я мимо комнаты проходила, случайно заглянула, а там он… Черный, кожаный и такой привлекательный своими, точнее, вашими секретами».

Леон сидел с прямой спиной, напряженный и не стремился мне помогать. Если бы не его присутствие, я бы честно выложила дяде все, но сейчас стыд сковывал мою откровенность.

— Сначала, — проговорила задумчиво, — а как, скажи, Хассель, ты очутился во Фракании, хотя отправлялся на юг Эйфии? И что делал в том, хм, доме? И кто были те люди с тобой?

Дядя мигом «проснулся», подарил мне негодующий взгляд: «Ах, племянница, опять за чужие проблемы прячешься», откашлялся и перевел взгляд на Леона.

Тот пожал плечами, но неожиданно меня поддержал:

— Мне тоже интересно, не будет ли у вас осложнений? Вы же были вынуждены прервать важную встречу.

Дядя помрачнел, отбарабанил пальцами по столешнице бравурный марш, оглядел затаившихся нас тяжелым взглядом.

— Вот как, — пробурчал, с тоской посмотрел на недопитый стакан и понизил голос, придавая вескость словам: — Я вижу, решили поиграть в секреты. Хорошо. Отложим откровенный разговор до того, как нас вынудят к нему осложнения.

— С моей стороны их не будет, — поспешил заверить его Леон, — завтра покинем страну. Твои вещи, Шанти, — я мысленно поморщилась — не успели познакомиться, а уже «Шанти», — доставят утром из пансиона. Вечером отходит пароход, ты еще успеешь купить подарки родным.

Хотела съехидничать: «Подарки тем, кого ты не успел арестовать», но промолчала.

Открылась дверь, и на пороге возник дэр Розталь с чайником в руках, а сзади, с подносом, перетаптывался один из похитивших меня бандитов.

Визг ударил по ушам, поднос с грохотом рухнул на пол, а я, сама не знаю как, очутилась за спиной вскочившего Леона. Дэр Розталь побагровел, но чайник держал крепко, а вот бандит, уронивший поднос, застыл с револьвером в руках, поводя им из стороны в сторону, явно в поисках мишени. Под его сапогом звучно хрустнула половинка чашки. Один лишь дядя остался сидеть за столом.

— Так-так, — произнес он, когда тишина стала уж слишком многозначительной.

— Да-да, — невпопад согласился с ним предатель Розталь.

— Кажется, одним секретом стало меньше, — заключил дядя и залпом допил жидкость из стакана.

— Милейший, — обратился он к бандиту, — уберите осколки и принесите новые чашки. Шанталь, хватить прятаться за спиной молодого человека.

Бандит вопросительно посмотрел на моего жениха, тот кивнул, и мужчина, спрятав револьвер, ногой замел осколки в угол, подобрал вазу с печеньем и удалился, хлопнув дверью.

— Но он, — я ткнула пальцем в оставшегося дэра Розталя.

— Работает на корону, — пояснил дядя, — а тот, который уронил поднос, работает на твоего жениха.

— А-а-а, — выдала я, буквально падая обратно на стул.

— Дорогая, — закудахтал дэр Розталь, осторожно приближаясь к столу маленькими шажками, — вы решили, что мы враги? Что причиним вам вред?

— Я должна была думать иначе, увидев вас в этом доме? Или мне должно было прийти озарение свыше, что меня привезли к жениху? — выпалила я, ощущая, как в груди печет от гнева.