Шантаж

— Куда?! — вопросительно поднялись идеальные бровки царевны-лебедь.

— В другую комнату, хочу продемонстрировать тебе свою любовь…

— У тебя все мысли о сексе…

Улыбнулся, ничего не ответил, потащил к гостиной и открыл дверь…

Мы попали в другую реальность, сказочную страну. Феи, принцессы, злые и добрые колдуньи, представительницы разных стран и сословий, есть и вполне современные дамы, на высоких каблучках, в деловых костюмах, а также демократичные куколки, одетые в футболки и джинсы. Куклы располагались на подоконнике, стояли на телевизионной тумбе и полках к ней, куклы были на диване, стульях и, за отсутствием другой мебели, небольшими группами по интересам, примерно определенным мной на основе одежды и аксессуаров, принадлежащих к той или иной исторической эпохе, застыли на полу гостиной. Я целую ночь трудился, расставлял ее красавиц и красавцев. Целая комната кукол! Целый кукольный мир!

***

Мои куколки, милые! Живы, мои родненькие! Точнее, целы… В горле образовался колючий, болючий ком, пальцы задрожали, из глаз с удвоенной силой брызнули слезы. В теле — физическая жажда дотронуться до них руками, понять, что это реальность, а не мираж, они действительно живые, то бишь, с ними ничего не случилось… Стала переходить от одной группы кукол к другой, гладить их, плакать, смеяться. Веду себя словно умалишенная…

— Королева девственница, мое почтение! — Поклонилась чуть потрепанной, но все равно величественной Елизавете Тюдор. Валера прав, я ей в самом деле немножечко польстила… Не смогла устоять от соблазна исправить допущенную природой оплошность, сделав царственное лицо более гармоничным.

Слезы чертили влажные дорожки по щекам… Такое ощущение, что мои куклы вслед за мной сбежали из золотой клетки из-под гнета злого Карабаса-Барабаса, сейчас грянет музыка, и в честь нашей свободы начнется бал, пир на весь мир.

Обернулась на застывшего в дверях принца.

— З-знаешь, — голос безобразно дрожал, — я, к-когда уходила из дома, думала, больше никогда их не увижу, чувствовала себя п-предательницей… Спасибо, что забрал моих кукол!

— Только не всех. Ириш, прости, я немного опоздал… Сергей успел разгромить несколько стеллажей…

— Д-да?!

— Да. Твоя Неизвестная Крамского, боюсь, она погибла…

Странно, не только я думаю, но и Валера говорит о моих куклах, будто они действительно живые.

— Жаль, очень ее любила.

— Я понял, даже кавалера ей придумала.

— М-мне не хотелось, чтобы она была дамой полусвета, под покровительством богатого папеньки. Пусть лучше ее любит молодой и красивый мужчина.

— Там в углу есть мешок… Я собрал туда осколки, платья и остальное… Вдруг у тебя получится их восстановить. Еще вывез формы для литья, инструменты, по максимуму все, что может пригодиться для последующей работы.

— И что, Сережа отдал?!

— Пришлось ему по роже съездить и к стулу привязать, я ведь не один был, пару крепеньких ребят прихватил с собой.

— А Скарлет и семейство Беннет, они тоже?!.. — замолчала, не в силах больше говорить.

— Боюсь, что да…

Валера преодолел расстояние между нами, прислонил к себе, заключая в свои горячие надежные объятья.

— Не расстраивайся, моя хорошая, он разбил только кукол, а самое главное, твой талант, ни Сергей, ни кто-либо другой, уничтожить не способен.

— Валера, спасибо… — Я не знала, что сказать, не находила слов, способных передать мои чувства и выразить мою благодарность… — Спасибо! Ты спас большой, просто огромный кусок моей души!

Жалобно всхлипнула, а Довженко ласково погладил меня по волосам. И хоть я больше не покушалась на его нос, серые мужские глаза снова увлажнились. Кажется, он тоже не находил слов, но его нежность о многом мне сказала.

— А свою Неизвестную Крамского я сделаю снова… будет еще красивее прежней. Ты прав, мои руки, знания, чувство прекрасного, все при мне осталось!

Взял мои ладони в свои лапищи и начал целовать, каждый пальчик, каждый ноготок. Сердце дрогнуло, оттаяло, снова поверило… Ведь только по-настоящему любящий мужчина способен так внимательно отнестись к тому, что важно для другого человека.

— Ну как? — спросил Валера, заглядывая в мои глаза. — Мир, дружба, жвачка?!

— Нет, ты обещал любить меня качественно и разнообразно… а еще хотел вместе со мной состариться.

Валера засмеялся.

— Ну, это я всегда готов… хоть сейчас готов.

— Стариться? — шутила я.

— Нет, пока любить качественно и разнообразно, — теперь Валера целовал мои губы, — стариться потом.

Сердце сжалось в груди. Как же я могла забыть?! Есть еще одна серьезная проблема… Интересно, как Валера воспримет новость о ребенке?! А если это Сережин ребенок, вправе ли я повесить на Довженко двух неродных ему детей? Бьющиеся током руки снова пробрались под мой свитер… жадно заскользили по телу.

Уперлась руками в мужские богатырские плечи.

— Н-нет, подожди…

— Чего ждать, милая?!

И снова чувственно с наслаждением приложился губами к моей шее.

— Валера, я еще не все важное сказала.

— Говори, — милостиво разрешил Довженко, а целовать шею, по-звериному глубоко вдыхая мой запах и жадно жамкая тело, не перестал.

— Л-лечение оказалось эффективным.