Шантаж

«Валера, Валера, я буду нежной и верной…» — крутилась в голове глупая попсовая песенка всю дорогу, что мы шли до платформы поезда. Верной я должна быть мужу. Довженко — насильник и шантажист. Он шакал, у которого нет ничего святого. От такого нужно бежать без оглядки, а не заранее грустить, боясь разлуки. Впрочем, «грусть» не то слово, меня ломает изнутри, а горло перехватывает горячим спазмом, того гляди разрыдаюсь сейчас…Неужели все из-за постели, потому что Валера такой прекрасный любовник? Или меня так впечатлила шакалья нежность? А может, интересно разгадать его тайны, которые Валера иногда чуточку приоткрывает, но не говорит ничего конкретного? Очень хотелось спросить напрямую, особенно после поцелуя в машине: «Тебе просто нравится надо мной издеваться? Полюбился секс с генеральской дочкой!? Или есть что-то еще?»

Пятнадцать минут прошли быстро, даже стремительно, скоро уже показался идущий поезд…

На перроне он снова прижал меня, трясущуюся, задыхающуюся, не знающую, как справиться со своими эмоциями, к себе. Поцеловал на этот раз нежно, потом отстранил:

— Иди, поезд стоит всего пять минут.

И я пошла, не сказав каких-либо слов прощания, на негнущихся ногах, а слезы заполонили глаза. «Валера, Валера, я буду нежной и верной», — постоянно стучало в голове. Привязалась же глупая песенка… Хотелось кричать: «Валера, а что будет дальше? Мы будем еще видеться? И как мне жить дальше, если в груди так сильно болит?! Как мне ложиться теперь с мужем в постель, если хочется быть верной шакалу?» Обернулась, обзор мне перекрывали люди, спешащие за пять минут остановки сесть в поезд. Пробежала вперед по вагону и уставилась в окно. Валера, не оборачиваясь, твердой размеренной походкой уходил с вокзала. Секунда — и он скрылся. Слезы крупным горохом побежали по щекам.

***

На вокзале родного города меня встретили муж и сын. В руках у Сергея огромный букет цветов, на родных лицах улыбки… Сердце защемило, а я, изменница, почти совсем о них забыла. Нет, звонила постоянно, отчитывалась, но в мыслях была далеко, вся сосредоточенная на общении с шантажистом.

— Мамочка, мамочка, я так рад, что ты приехала! — плясал вокруг меня Митька.

Обняла сыночка, заключая в свои объятья, из глаз снова покатились слезы. Я тоже должна радоваться, но мне почему-то выть хочется. Едва попрощавшись, я уже тосковала по Довженко, и нет никакого желания возвращаться в свою золотую клетку…

— Милый, я тоже скучала, — хоть в этом я не вру.

Мысли о сыне неизменно вызывали смятение в душе… Жаль, что ему достались такая никчемная гулящая мамаша и такой холодный эгоистичный отец.

Сергей тоже меня приобнял, сейчас всем со стороны мы кажемся счастливой семьей. От такого лицемерия все внутри переворачивается.

Муж подхватил чемодан, который я оставила на перроне…

— Пора домой, милая. Тебя все уже заждались, экономка готовит твою любимую рыбу и напекла нашей тайной сладкоежке разного вида пирожных. Знаешь, родная, я недавно зашел в библиотеку, заглянул в мастерскую, кажется, даже куклы твои носы повесили, тебя ожидаючи.

Господи, меня тошнит от самой себя и этой ситуации!

— Мама, мама, я тебе сюрприз приготовил!

— К-какой сюрприз?

— Дома увидишь!

— Зачем рассказываешь о сюрпризе, если это сюрприз? — недовольно ворчал на сына Сергей.

— Я не рассказываю, а только намекаю, чтобы было еще интересней.

— Милая, ну чего ж ты плачешь?

— Это так трогательно… — привычно врали мои губы.

— Все, хватит обниматься, едем домой есть праздничный ужин и смотреть сюрприз.

— Я-я теперь умру от любопытства, что же там приготовил мой сын!

Митька, оказывается, развесил по всему дому воздушные шарики и нарисовал плакат: «С возвращением, мама!» Причем, судя по кривоватым буквам и потекшей кое-где краске, рисовал самостоятельно. Очень трогательно, очень стыдно… и так больно в груди!

Я старалась быть веселой, радостной, хотя меня ужасно все бесило: и прекрасный дом, над дизайном которого я столько времени провела, и шикарный стол, приготовленный экономкой, и лица моих родных людей. Хотелось только одного — залезть куда-нибудь в нору и хорошенько прореветься, посидеть хоть немного в одиночестве, подумать, попытаться разобраться в своих чувствах и понять, что же делать дальше. Но разве я могла испортить праздник другим, тем более, они так старались меня порадовать… Приходилось, несмотря на нестерпимую боль в груди, смеяться, продолжая играть роль идеальной жены и идеальной матери. Митька искренне радовался, в глазах Сережи теплота, все заботятся обо мне, балуют. Господи, как выть-то хочется!

В спальне, когда муж потянулся к моим бедрам, снова стало дурно. Изображая неженку, измученно прошептала:

— Сережа, я так устала с дороги… Пожалуйста, давай не сегодня…

— Ира! — сразу же начал заводиться «любимый» супруг. — Что значит не сегодня?! Я твой муж и хочу тебя!

Неужели жаркие подружки-шлюхи не удовлетворили «верного» мужа, пока я была в отпуске? Пока меня имели во всех немыслимых позах и ракурсах…