Шантаж

Митька тоже знаком со взрывоопасным, не терпящим возражений характером мужа. Злиться — это мягко сказано. Горяинову, с его непомерным самомнением, будет трудно принять, что его водили за нос, словно доверчивого простака. Он ведь мнит себя умным, расчетливым, считает, что у него все схвачено и до мелочей продумано. В этом они с Довженко похожи, только последний не бахвалится, как Сергей, просто ставит перед фактом. С одной стороны, мстительница во мне ликовала, ей давно хотелось возмездия, хорошенько обломать мужнино разжиревшее эго. Но более разумная часть меня боялась неконтролируемой агрессии, которая обязательно последует с его стороны. Возможно, более безопасно было просто уйти, а не уйти к кому-то, и уж тем более не к начальнику службы безопасности его собственной фирмы. Но предлагать такой вариант Валере даже не стала. Он не из тех людей, кто прячется за спинами других, у него тоже эго, ему важно пометить свою территорию.

— Будет злиться, будет рвать и метать, но я надеюсь, со временем успокоится, и мы сможем общаться вполне цивилизованно.

— А мне что делать, мам?! — плакал Митька, — он ведь мой папа…

Сердце разрывалось от таких прямых бесхитростных вопросов.

— Я надеюсь, ты останешься со мной… А с папой будешь встречаться, когда тебе захочется, когда у него будет время. Я надеюсь, ради тебя мы сможем с папой развестись тихо и мирно, и потом поддерживать нормальные отношения.

Очень слабая, очень призрачная надежда.

— А папа не посчитает меня предателем?!

В темных глазах моего сыночка стояли слезы, потянула его к себе, пытаясь своей нежностью смягчить детскую боль и растерянность.

— Я-я не знаю…. Но ты его не предаешь, это я ухожу от папы, что совершенно разные вещи. Надеюсь, Сережа это поймет.

— Мама, — всхлипывал сын, уткнувшись мне в грудь. — Я, конечно, с тобой поеду. Но я так не хочу, чтобы вы разводились…

Детские плечи подрагивали, вызывая землетрясение чувств в моем теле. У меня тоже уже давно по щекам ручьями текли слезы.

— Прости меня, сыночек, я больше не могу, мне хочется побыть немного счастливой… А дома, дома я задыхаюсь.

Мой любимый родной сынок, он действительно немного мамсик. Если Сергей разлучит нас с ним, нанесет ему очень глубокую душевную травму.

***

Через три часа раздался звонок от моей нехорошей… Я как раз шел к автомобилю, чтобы ехать на встречу с ее мужем. Хорошей, самой лучшей, за которую черти всех порвут, весь мир перевернут вверх тормашками! Вон они как ревут, бесятся в груди, желая показать всем — генеральская дочка моя, только моя! Мое сокровище!

— Валера… — послышался в трубке мобильного телефона взволнованный женский голос.

Она всегда произносила мое имя мелодично, чуть нараспев, одновременно до дрожи по хребту сексуально и до теплоты в сердце мило. Хотелось просить ее постоянно «валеркать».

— Мы с Митей приехали к тебе на квартиру… Только прошу тебя, не заставляй меня раскаиваться в своем поступке.

— Никогда, — произнес твердо и уверенно. — Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива, и с Митькой твоим постараюсь наладить хорошие взаимоотношения. Ты ему рассказала о нас?

— Нет, не рассказала. Для него и так много новостей. Просто упомянула, что нам поможет один дядя.

— Понимаю… Как он воспринял перемены?

— В целом, для восьмилетнего мальчика, довольно мудро.

— Ну вот и хорошо. С Андреем, помнится, было намного сложнее, он не хотел принимать моего ухода, очень обижался на меня, а поведать об истинных причинах нашего развода с женой совесть не позволяла. Нельзя принижать мать в глазах собственного ребенка.

— Валера, мне страшно… — всхлипнула Ирина.

Как жаль, что я сейчас не рядом и не могу приободрить царевну-лебедь своими поцелуями и касаниями. Очень хотелось ее касаться, во всех местах касаться. Хмелея, впитывать ее запах, ведь чтобы выступить в роли предателя, мне тоже нужна мощная доза приободрения.

— Хотя, с другой стороны, от своей смелости внутри чувство эйфории.

Желание целовать ее губы, обнимать точеные девичьи плечи стало еще сильнее.

— К-когда ты вернешься? — спрашивал, подрагивая, женский голос.

Вслед за этим дрожанием что-то вибрировало и ёкало в душе.

— Скоро… через полчаса у меня встреча с твоим мужем. Настало время Горяинову узнать правду.

— Давай я позвоню Сереже и попробую объясниться. Что за необходимость с ним встречаться?

— Нет, милая, теперь мой черед быть смелым. Я сам ему всё расскажу. И не трусливо в трубку телефона, а смотря глаза в глаза.

— Где в-вы встречаетесь? — Голос моей хорошей продолжал чуточку подрагивать.

— В кафе… Не хочу посвящать сотрудников компании в личные дела, а Серега, подозреваю, не сможет сдержаться, будет орать благим матом. Да и в публичном месте, при свидетелях, более безопасно.

— Валера, прошу тебя, будь осторожен!

Она переживает, волнуется за меня… Теплота пошла по груди, черти притихли и, наслаждаясь моментом, заурчали ручными котятами.