Шантаж

Следуя инструкциям Довженко, вещей взяла самый минимум, себе пижаму и пару трусиков, Митьке пижаму, носочки и плавки. Все должно выглядеть так, будто я собираюсь отвести сына на тренировку. Остальное купим, на непредвиденные расходы у нас с Валерой есть полтора миллиона рублей. Ирония судьбы, но получается даже хорошо, что Довженко когда-то меня шантажировал. Будем считать это моей компенсацией за сломанные ребра, долгие годы счастливого в кавычках брака и бесчисленные слезы в подушку. Конечно, можно было еще в качестве моральной компенсации забрать из сейфа драгоценности. Их у меня много, Сережа щедрый сукин сын, с огромным самомнением, считающий ниже своего достоинства дарить жене дешевые подарки. Но как-то неправильно, уходя к другому мужчине, забирать украшения, подаренные предыдущим. Совесть не позволяла быть такой мелочной. В качестве приданого у меня только пара трусиков, восьмилетний сын и полтора миллиона моральной компенсации. Ах, да, еще я красивая… но совершенно ничего не умею делать по дому. Надеюсь, Валера не передумает забирать меня у Горяинова.

На секундочку зашла в свою мастерскую, не могу уйти в новую жизнь, не сказав до свиданья своим куколкам. Они тоже мое приданое. Так что я не такая уж и бедная невеста. Зачарованно стала ходить между стеллажами, любовно водя пальчиками по стеклу. Любого другого за такую оплошность я бы с потрохами съела, ведь от пальцев остаются следы, бросающие небрежную тень на мои прекрасные творенья.

Вот полки с экспозициями, посвященные героям различных книг и фильмов. Здесь в последней попытке кокетства застыла моя Скарлетт О,Хара в знаменитом зеленом бархатном платье. По книге она сшила его из занавески, а мне пришлось долго ездить по магазинам тканей, пытаясь подобрать желаемый цвет и дорогую фактуру. Чуть поодаль, в уютной гостиной с камином, уселась пить чай целая семья викторианской эпохи: седовласый сэр с пышными бакенбардами, его жена в чепчике, на лице которой застыло извечное любопытство, и пятеро дочек. На центральной полке «Неизвестная» Крамского, по моей воле сошедшая с кареты и обзаведшаяся кавалером себе под стать.

Следующий стеллаж посвящен сказочным персонажам. Вот спешит на бал наряженная феей-крестной Золушка, чуть ниже застыла посреди леса чарующе улыбающаяся Белоснежка с кожей светлой, как снег, губами яркими, словно кровь, и черными, будто дерево оконной рамы, волосами. На следующей полке блистает моя фантазия — полуобнаженная языческая принцесса Африки. Сколько времени и сил я потратила, пытаясь придать фарфору требуемый темный цвет.

Дальше шкаф с образами, не имеющими под собой каких-либо реальных прототипов. Тут у меня расположилась стильная девушка примерно шестидесятых годов прошлого века, волосы которой были повязаны косынкой в горошек, а глаза закрыты большими солнцезащитными очками. Создать куклу было намного легче, чем ее примечательные очки. Еще здесь на полках: спешащая куда-то современная бизнес-леди в плаще и с портфелем в руках, сексуально извивающаяся танцовщица, повисшая на пилоне, девушка-гимнастка, поднявшая мяч высоко над головой, и много других женщин, девушек и девочек.

Мужчин в моей обширной коллекции кукол меньше, но тоже имеются. Вот красавец-гусар. Сколько времени я потратила, пытаясь воссоздать его экипировку! Кажется, даже Золушку меньше обшивала. Ниже полкой застыл в кресле представитель сицилийской мафии в показном богатом костюме, с сигарой в зубах и в примечательных лакированных ботинках. По одну руку — красотка в мехах, в пальцах другой руки — пистолет. Странно, только сейчас обратила внимание, а ведь он очень походил на Валеру, во всяком случае, разворот плеч такой же внушительный.

На втором крутящемся стеллаже разместились мои исторические личности. Их у меня немного: несравненная, до сих пор сводящая мужчин с ума, Клеопатра, не зря же ее образ постоянно пытаются воссоздать во всё новых и новых фильмах, и рыжеволосая Елизавета Тюдор, которой, по словам Довженко, я безбожно польстила.

— Королева-девственница, мое почтение! — Даже сделала реверанс перед царственной особой.

Слезы побежали по щекам… Они ведь тоже мои дети… Внешность каждой я детально продумала, сидела, часами рисуя или просматривая интернет, в каждую вложила все свои способности и умения, которыми обладала на тот момент времени.

— До свиданья, мои хорошие… Обещаю, я обязательно вас заберу, — шептала я, продолжая любовно водить пальцами по стеклу, — только вас. Все остальное оставлю Горяинову, мне от него больше ничего не нужно.

Уже у перегородки, ведущей в библиотеку, оглянулась. Как больно в груди, меня всю ломает и кромсает, как ножами, будто я предавала, навсегда бросала любящих, безоглядно доверяющих мне питомцев.

— Родные мои, потерпите, пожалуйста, так надо. Я потом обязательно вас заберу.

Валере придется постараться, чтобы разместить такую ораву.

На первом этаже меня перехватила домработница.

— Ирина Владимировна, подскажите, пожалуйста, что сегодня на ужин приготовить.

Ха, мне абсолютно все равно! Плевать! Ужинать я собиралась совсем в другом месте.