Шантаж

Резко развел ее ноги своим коленом. А у хищницы нехилая течка… Упиваясь ее тихими постанываниями, поелозил склизкой промежностью по своему бедру. Блин, а штаны-то я еще не успел снять! Наверное, царевне-лебедь не очень приятно. Снова определив Иру на комод, быстро устранил эту оплошность, со скоростью спринтера спустил брюки вместе с трусами вниз. Змееныш-член упруго выскочил навстречу женскому лобку с тонкой полоской рыжеватых волос.

Ремень моих брюк вдруг оказался на моей шее сзади. Ловко забросила! Вмиг охомутала зазевавшегося жеребчика… Куда же подевалась моя хваленая реакция настоящего, побывавшего в горячих точках, полковника? Утекла вместе с разжиженными мозгами в штаны…

— Валера, ты мстил папе? — И потянула ремень на себя, впечатывая мои губы в свои.

Боже, как она меня заводит! До потемнения в глазах… до помутнения рассудка…

— Кажется, душить меня Ирина не собиралась, петлю ведь не сделала, значит, мне тоже можно быть наглым. Рывком развел ее ноги в стороны, подтащил женские бедра поближе, наконец-то член заелозил по скользкой поверхности лона. Стон не получилось сдержать. Приставил налитую кровью головку ко входу в женскую глубину.

— Можно и так сказать, но мстил совсем не потому…

— У-у-у… — протяжно взвыла Ирина, ведь я толкнулся вперед.

Такая страстная, такая отзывчивая!

— Что генерал Кольцов отправил меня под пули… — стал медленно двигаться внутри моей тигрицы-лебедь. — Я военный, и должен был понимать, что война может стать реальностью моей жизни… Но нормальному человеку очень страшно видеть, когда на твоих глазах убивают, а еще страшнее убивать самому.

Брал я ее размеренно, как на военном параде, печатая каждый шаг, точнее, удар в нежной горячей глубине.

— Твой отец, отправляя молодых парней на фронт, Родине служить, одновременно продавал боевикам оружие, которым их убивали. Вывести его на чистую воду было даже не местью, было моим долгом перед погибшими ребятами и той самой Родиной.

Она потянула за концы ремня, охватывающего мою шею сзади, снова приблизив мое лицо к своему, но поцеловать себя не позволила, змеей-искусительницей зашипела на ухо:

— Ты специально нашел меня спустя годы, чтобы продолжить мстить?

Ее активные действия подстегнули во мне чертей. Комод, как и первый раз, когда я имел на нем генеральскую дочку, стал подпрыгивать.

— Млять, нет! Наша встреча с тобой была случайной… Просто судьба снова свела, и я не смог устоять… Хотя вру-у-у…

— У-у-у… — подвывала мне горячая жена босса, то отпуская ремень, то снова натягивая его на моем загривке.

— Мстил, потому что, млять, как объяснить… ты стала-а для меня примером богатой зажравшейся сучки-и.

Вслед за натягиванием ремня я то пронзал ее медленно и глубоко, на всю длину своего нехилого члена, то максимально увеличивал амплитуду своих движений. Она так эротично стонала и текла, текла на моем члене… В серых глазах — мутная пелена страсти.

— А когда узнал, что первоисточником благополучия семьи Горяиновых являются деньги от продажи оружия, злость моя-а только увеличила-а-ась… — И показал немного своей злости, яростно толкаясь вперед…

Ирина попыталась сфокусировать взгляд, вынырнуть из марева страсти.

— Валера, я не понимаю, о чем ты говоришь? П-причем тут деньги от продажи оружия?! — Голос немного хриплый, надсадный, взгляд, несмотря на все попытки вынырнуть, пьяный, ведь я без устали трудился, продолжая ее брать.

— При том, что после создания фирмы «Новатор», различные однодневные фирмы, так или иначе контролируемые генералом Кольцовым, перевели на ее счет энную огромную, по тем временам, сумму.

Припечатал в глубине.

— У-у-у, — отозвалась Ирина.

Наверное, это был подарок на вашу свадьбу…

— У-у-у, — продолжала подвывать царевна-лебедь.

— А ты думаешь, из каких средств сначала был реконструирован один завод, а потом построен второй?

— Я-я не знала, Валера, поверь, не знала…

Ремень снова натянулся, смотрим друг другу в глаза…

— Поверь, — повторила царевна-лебедь и нежно коснулась моих губ сладким поцелуем.

Поверил, накрыл сладкий девичий рот голодным собственническим поцелуем, жадно посасывая влажные лепестки губ моей нехорошей. Я сейчас всему готов верить. Помнится, на суде вдова генерала Кольцова тоже отрицала свою осведомленность о махинациях мужа, более того, была искренне убеждена, что Володя не смог бы так поступить, он человек чести. Чем меньше людей посвящено в тайну, тем проще ее сохранить. Иначе неизбежно возникнут вопросы, откуда дровишки, точнее, капуста.

— Оказывается, у тебя была тысяча причин меня ненавидеть и ни о-о-одной любить.

— Почему же? Была одна очень весомая причина для любви… Я за шестнадцать лет не смог забыть, как сладки поцелуи генеральской дочки.

Ирина засмеялась, но уже через секунду смех перешел в стон. Больше я уже не замедлялся, на максимальной скорости врезался в жаркую плоть до тех пор, пока не услышал ее бессвязные крики: «Больше не могу…. У-у-у…» — и характерный выдох, с которым всегда кончала моя нехорошая.

— У-у-у, — вскоре присоединился к Ирине я.