Шантаж ниже пояса (СИ)

Лично ему вся эта ситуация казалась крайне нелепой, а свадьба — поспешной. С другой же стороны, планируемый ритуал магического бракосочетания не был необратимым, и образовавшуюся между молодожёнами магическую связь можно было при желании разорвать, инициировав при этом и светский развод. Но вообще, Гарри действительно был совсем не против связать свою дальнейшую жизнь с Гермионой. К её закидонам он привык ещё в юности, а тот самый бзик по единоличному и своевольному решению проблем Гарри собирался взять под плотный контроль и, в идеале, совсем изжить его. Потому как он давно уже не был тем мальчиком, который искренне был готов безропотно пережёвывать всё, что ему подсовывают.

Так что чуть ли не главным вопросом, над которым напряжённо размышлял Гарри, был вопрос о готовности самой Гермионы. Готова ли она связать свою жизнь с таким как он? Без шуток. Нет, изменять он ей не сможет, да уже и не захочет — магия попросту не позволит — но, тем не менее, пусть Гермиона и очень хорошо его знает, но всё же слишком многое из произошедшего в его жизни осталось за кадром их ежедневных разговоров.

Так что Гарри довольно сильно обрадовал визит Гермионы. Означало ли это, что ей не нужны три дня ожиданий, что она любит его, и готова стать его женщиной уже сейчас? Впрочем, Гермиона всегда умела удивлять.

— Сегодня, Гарри, и до самой свадьбы называй меня госпожой Мионой.

— Как? — хохотнул он, но резко замолчал когда она распахнула плащ и осталась в одном лишь чёрном кружевном белье с чулками на подвязках и поясе.

— Понял, госпожа… — он сглотнул, чувствуя, как распространяется по телу жар, скапливаясь во вполне определённом месте, — Миона.

Он знал, что она хороша, но реальность во много раз превзошла все его ожидания. Эти чётко очерченные бёдра и тончайшая талия с плоским спортивным животиком, грудь, которую прекрасно дополняли два кусочка чёрной кружевной ткани — всё это было так соблазнительно, что Гарри чуть не зарычал от досады и невозможности отнести Гермиону в спальню прямо сейчас и доказать, что госпожой она может быть только под ним.

Гермиона слабо улыбнулась, кажется, сдерживая смех, но тут же взяла в себя в руки и скомандовала:

— На колени, раб Арри.

Тут Гарри уже не выдержал и рассмеялся в полный голос, но, получив в ответ обиженный взгляд, быстро взял себя в руки.

— Прости, прости. Но почему не Гарри? Чем тебе моё имя не угодило?

— Всем угодило, — залилась краской Гермиона. — Просто я подумала, что если мы будем играть, то настоящие имена лучше не использовать. По разным причинам. Вдруг кто-то услышит?

— Всё, родная, я понял, — кивнул Гарри, расстегнул джинсы, тут же стянув их с себя, и опустился на колени, планируя в самом скором времени поменяться с ней местами. — Госпожа Миона, твой раб Арри ждёт приказаний.

Гермиона выпрямилась и подошла к нему, наслаждаясь видом сильного и покорного тела.

— Ложись на спину, раб Арри, — приказала она.

Гарри послушно лёг в планку и перевернулся, выставляя на обозрение металлическую конструкцию, сдерживающую рвущееся наружу желание. Гарри ожидал следующего приказа, но Гермиона вдруг уселась на него, и, откинув со лба уложенные волосы, мягко прикоснулась к заключенному в серебряную клетку члену.

— Эй, поосторожнее, он теперь очень чувствительный!

— Прости, Аарри, но это так интересно! Да и этот пояс — он отличается от маггловского и, кажется, несколько удобнее, словно бы изготовлен специально для тебя.

Гарри закинул руки за голову и просто наслаждался. Наслаждался видом Гермионы в невероятно сексуальном белье и тем, как аккуратно и нежно она касалась его члена.

До этого ещё никто не относился к его члену столь трепетно, да и вообще, никто не относился столь трепетно к нему самому. Гарри и не думал, что к нему можно так прикасаться, словно он какое-то божество. Какой уж тут раб Арри! Впрочем, Гермиона всегда к нему так относилась. Не сказать, что это было так уж заметно постороннему взгляду, но Гарри всегда подспудно чувствовал её заботу о себе.

А ещё Гермиона любила удивлять его. Как, например, сейчас, когда она резко наклонилась, и, оттопырив очаровательную попку — которой, по его планам, совсем недолго оставалось быть нетронутой — лизнула свободную от металла плоть его члена.

Гарри дёрнулся. Сам он в последние дни даже не пытался заниматься самоудовлетворением, понимая всю бесперспективность этого занятия, но язык Гермионы, прочерчивающий дорожки по всей доступной поверхности, просто отправлял его на небеса.

Это не могло продолжаться слишком долго, и Гарри вдруг почувствовал, насколько близок он к оргазму, что было отнюдь неудивительным, учитывая, как часто, долго и безрезультатно он находился в состоянии эрекции за последние дни.

— Гермиона, я сейчас… Я уже готов…

— Правда? Я читала правила и там было написано, что так нельзя, но… — отвлеклась Гермиона. — Давай, раб Арри, кончи для своей госпожи!

Гермиона вновь вернулась к своему занятию, активнее вылизывая поверхность члена сквозь тонкие прутья, и легкими движениями прохладных пальцев поглаживая яички.