Шантаж ниже пояса (СИ)

Спустя ещё почти час мучений все, наконец, начали расходиться. Гермиона, которой так и не удалось привести свои мысли и чувства в порядок, решила поскорее ретироваться, дабы не рисковать выдать себя перед Гарри. Да, она очень хотела взглянуть на то, что у неё получилось после множества произнесённых латинских слов и десятка написанных рун. Всё это она проделала в его же доме, под дверью его спальни, слушая сладострастные охи и вздохи его очередной пассии.

Вообще, зависть ко всем этим девушкам, что посещали его спальню, давным давно съедала Гермиону, но она совершенно ничего не предпринимала, считая себя совершенно фригидной. Даже тот факт, что Рон оказался совсем не по девочкам, нисколько не помог ей поднять самооценку. Ведь, возможно, именно её непривлекательное тело сделало его таким, а холодные ночи в её объятиях помогли ему это понять.

С другой же стороны, в своё время Рон встречался ещё и с Лавандой. И даже её весьма страстная и темпераментная натура не спасла его от участи стать любителем по исследованию задних дверей. К слову, побег Рона из под венца к другому мужчине довольно сильно задел Лаванду, и поэтому она почти каждый день на протяжении ещё нескольких месяцев доказывала свою любвеобильность не только Гарри, но и, прежде всего, самой себе.

В общем, Гермиона на самом деле считала себя фригидной и только той ночью, подглядывая за Поттером и его пассией, поняла всю глубину ошибочности этого заблуждения. Всё с ней в порядке, она совершенно нормальна. Её единственная проблема заключалась в том, что Рон её попросту не возбуждал. Да и вообще её никто не возбуждал, если разобраться.

Кроме Гарри. Её возбуждал только Гарри.

К тому же, мысль о том, что сейчас он закован и не может ни с кем развлекаться была настолько будоражащей, что Гермиона всю ночь просматривала опытные видеопособия по обращению с такими вот клетками для блядоватых мужчин.

Некоторые из этих пособий были просто ужасающе-развратными, но, даже зная, что сама она никогда не сможет заковать Гарри в ошейник, мысль о том, чтобы приказать ему сделать что-то лично для себя, что-то интимное, казалась очень волнующей.

Так что всю прошедшую ночь Гермиона увлечённо экспериментировала со своим телом, изучала его и с интересом искала самые чувствительные его точки. И только под утро, после множества доставленных самой себе оргазмов, она наконец-то заснула, так и оставив одну руку на покрасневшем соске, а другую — сжав между ног, прижимая к достаточно сильно натёртой промежности.

И, конечно, после столь необычного для неё времяпрепровождения, она проснулась всего лишь за пятнадцать минут до начала собрания. Собравшись на работу на бегу, впопыхах, начисто позабыв о том, что она волшебница, Гермиона в совершенно неприглядном виде ворвалась в зал собраний и, даже ни с кем не поздоровавшись, приземлилась на своё место возле донельзя напряжённого Гарри.

С этими жаркими воспоминаниями Гермиона и устремилась к выходу, но ей не суждено было сбежать. Раздражённый её постоянной неуловимостью Поттер, попросту не дал ей этого сделать, схватив за запястье и вынудив остановиться.

Гарри ничего не предпринимал, пока последний из многоуважаемых глав отделов не покинул помещение, после чего легко подтолкнул Гермиону к стене и спросил:

— То есть, пока я готовлюсь пойти в монахи, ты всю ночь трахаешься? И где же твоя хвалёная любовь к справедливости?

— Что? С чего ты это взял? — ошеломлённо переспросила Гермиона, удивлённая его прозорливостью и совсем не желая признаваться в том, что провела эту ночь действительно трахаясь, но, к сожалению, только сама с собой. — Я просто проспала.

— Да? Ты просто забыла надеть лифчик? — почему то Гарри сразу поверил ей.

Гермиона никогда не обманывала его, и он вдруг понял, что собирается воспользоваться этим знанием. Ну а тот факт, что Гермиона ни с кем не была этой ночью, дико обрадовал Гарри, но ничуть не уменьшил того адского возбуждения, заставляющего его твёрдую плоть впиваться в тонкие серебряные прутья.

— Ты мог бы по-дружески об этом не упоминать, — скрестила руки на груди Гермиона, то и дело скашивая взгляд вниз.

— То есть, было бы по-дружески оставить всё как есть и просто наблюдать, как весь зал пялится на твои соски?

— Гарри! — возмутилась Гермиона, покраснев. — Никто на меня не смотрел, ты единственный заметил.

— Заметил, да. Я заметил…

В голосе Гарри появилась еле заметная, завораживающая хрипотца. Он смотрел на вжавшуюся в стену шантажистку и чувствовал, как от перевозбуждения уже начинает кружиться голова и понемногу едет крыша.

— Их знаешь ли было сложно не заметить, — продолжал он, положив руки на её плечи. — Но, может, я что-то не так понял? Давай я ещё раз посмотрю

Ладони Поттера съехали чуть ниже, он попытался расстегнуть пуговки её пиджака, за что предсказуемо получил по рукам.

— С ума сошёл?! — возмутилась она, скрестив руки на груди.