Шантажист

– Но на что мне жить? – зябко потерла плечи, поймав похотливый взгляд Коши. В полутьме машины его глаза казались безумными. Как же плохо оставаться одной в целом мире. Нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.

– Есть вариант, Афина, – Коша смял желтыми зубами край сигареты, а грубую ладонь положил мне на бедро, зацепил пальцами юбку и добрался в секунду до трусов. Я неосознанно ударила его. Так сильно, что моя рука вспыхнула от боли. Коша с размаху влепил пощечину, отчего перед глазами все поплыло, а с носа побежала горячая юшка.

– Строптивая, ты гля. Хочешь бабла, соси, тварь! Не хочешь мне, продам тебя подороже. Руки распускает, стерва ободранная. Я ее приютил, заработок достойный дал, пылинки сдувал, а она вон как! Ну ты...

– Пошел нахрен, Коша! Я не подписывалась на такое, мы договаривались, что ты меня не тронешь.

– А мне посрать. Хочу тебе всадить, сучечка. Ты уже совершеннолетняя, чего ломаешься? Хранишь себя для принца заморского? Мечтай больше! На улице останешься, кому ты дряхлая и вонючая нужна будешь. Ноги раздвинь, заработаешь больше, чем за эти мелкие махинации с богачами. Намного больше! Хочешь тебя аравийскому шейху отправлю в подарок? Миллионершей приедешь.

– Нет, – отсекла я.

Потеря тети Юли все еще выламывала меня, делала слабой. Я едва отошла от похорон, а теперь еще и Коша ведет себя, как ублюдок.

Мы с тетей боролись за ее жизнь больше года. Я копила деньги на лечение, а умерла она не от болезни, а травмы. Ирония всей моей жизни. Все к чему я прикасалась, разрушалось, ломалось, портилось. Ис-че-за-ло.

Чтобы оплатить операцию, я впахивала на нескольких работах. По ночам писала курсовые и рефераты, по утрам, еле передвигаясь от недосыпа, убирала офисы. Я ничего не успевала: ни есть, ни толком привести себя в порядок. Взяла академ в универе. Зачем мне учиться, если самый близкий человек умирает? А потом в супермаркете, где я подрабатывала на складе, посчитали недостачу и все списали на меня. Я же неправильная – сирота, значит, украла. Смысла доказывать свою невиновность не было – у меня забрали всю зарплату за последний месяц и оштрафовали, а когда я отказалась выплачивать – выгнали.

Когда я разбитая и изможденная возвращалась домой, меня и нашел Коша. Он предложил хорошие деньги, и я согласилась. Не знаю, что дернуло, просто не было выхода. Первые несколько десятков тысяч за банальный маскарад перед пузатым мужичком с лысиной и носом-картошкой позволили мне купить нужные лекарства для тети и еду. Все казалось на первый взгляд просто: я переодевалась, красилась под девочку легкого поведения и потом приносила отснятый материал Коше.

Проблемы начались, когда ко мне стали по-настоящему приставать. Особенно противно было их целовать, мне неделями потом тошнило от одной мысли. Не все мужчины были «проще-простого», как говорил Коша, некоторые сверкали голодными глазами, будто жены держали их на голодном пайке. Извращенцы! Таких не жалко было и шантажировать. У них было все: деньги, виллы, бабы, а они лапали меня во время уборки и задирали юбку. Это было так противно и унизительно, но я держалась ради тети Юли.

Но одного мне стало жалко. Когда я вошла в их дом, услышала плач грудного ребенка, а потом долго и пронзительно кричала женщина. Наверное, ее крик я никогда не забуду. Сердце в груди застывало камнем.

Когда объект выскочил в холл, всклокоченный, раздраженный, возбужденный, он побежал на второй этаж, даже не глянув на меня. И потом я крутилась-вертелась около него весь день, делая вид, что убираю, а он просто пялился в стакан своего пойла и пошатывался на стуле. Будто живая статуя.

Но я  все равно его отработала. На такие случаи у меня были таблетки. Когда мужчина вышел в уборную, я бросила пилюлю в бутылку горячительного, и все получилось.

Когда одевалась, чтобы уйти, заметила несколько фото на стене спальни. Счастливая пара. Он – уточненный парень, худощавый с длинным пальцами и голубыми глазами. Волосы короткие, но стрижка модельная и дорогая, я уже тогда знала разницу. А девушка с пышными каштановыми волосами  до плеч и глазами, будто растопленный янтарь. На другой фотке хозяин дома обнимал за плечи другого мужчину, неуловимо похожего на него, но с россыпью родинок на лице и черными-черными глазами. Было еще фото, где хозяин дома держал на руках очень крошечного ребенка, месяц-два от роду, не больше, но в глазах на последнем снимке у мужчины случился какой-то слом, будто они потухли.

Когда вернулась домой с этого заказа, дверь в квартиру, где мы жили с тетей Юлей, была приоткрыта. Я забежала внутрь и нашла убитую женщину, кто-то сильно ударил ее по затылку, а деньги, что я откладывала на лечение, пропали.

Мне некому было звонить, потому я попросила помощи у Коши. Он даже помог мне с похоронами, а потом...

– Афина, да что там сложного? Глаза закроешь, представишь море, теплый песок, делов-то. Драматизируешь на ровном месте, было бы что хранить.

– Отдай мне за последний заказ, и я больше не работаю.