Шапито-шоу

Отец молчит. Звучит тревожная музыка.

Сын (взволнованно). Папа!

Из палатки доносится слабый голос Отца.

Отец. Окончилось мое путешествие… Дай руку.

Отец отстегивает молнию у сетчатого окошка палатки и просовывает костлявую руку. Сын неуклюже берется за нее.

Отец. Я все думал, что горы сдвину, а жизнь-то и подошла к концу… Иди, сынок, не поминай лихом. Какой плохой ни был у тебя отец, а все ж многие его уважали и помнить будут. И ты помни.

КРЫМ. СИМЕИЗ. ЭСКИ-КЕРМЕН

Сын торопливо бежит по тропе, пробирается сквозь кусты. Звучит тревожная музыка. Выбегает на открытую площадку. Оператор и Авиньон целуются. Неподалеку Знаменский хмуро наблюдает за ними. Сын нерешительно останавливается, смотрит вниз. Внизу под горой уазик.

КРЫМ. СИМЕИЗ. ГОРЫ. ДЕНЬ

Сын около уазика, водитель достает брезент, показывает как они его (Отца) понесут.

Водитель. Мы его вот так положим и понесем, как на носилках. Бери.

Сын и Водитель карабкаются в гору.

Они идут, проходят сквозь кусты и видят такую картину: Отец сидит на бревнышке с миской и ест. Завидев Сына, Отец улыбается.

Отец. А мне, видишь, полегчало. Ты ушел, а я лежу, думаю: все, конец, — и стал молиться…

Водитель и Сын стоят в растерянности.

КРЫМ. СИМЕИЗ. ГОРЫ. УАЗ

Отец сидит рядом с Водителем в уазике.

Отец (Водителю). Сын ушел, а я лежу, думаю: все, конец, — и стал молиться…

Сын сзади в кузове, вместе с Оператором, Авиньоном и Знаменским. Оператор приглядывается к нему. Сыну неприятно.

Оператор. А я тебя знаю, кажется.

Сын. Может быть.

Оператор. Ты приятель Сережи Попова?

Сbын. …

Оператор. Ты не знаешь, он здесь?

Сын. Не в курсе…

Оператор (Авиньону). I know his friend, I saw him in Moscow. It’s a miracle!

КРЫМ. СИМЕИЗ. УТЕС. ДЕНЬ

Море. Солнце садится в море рядом с биостанцией. Отец и Сын сидят на пирсе, по очереди отхлебывают вино из бутылки. Отец довольный, говорит с ностальгией в голосе.

Отец. Даже не верится, еще утром были там (показывает на горы), а уже кажется недостижимо…

Сын. Да…

Отец. Я очень доволен этим походом, а ты? Сын. Я тоже.

Отец. Во! Надо теперь это не растерять, вложить во что-то… Понимаешь?

Сын. Да… Послушай… Помнишь, мы говорили… ну, про сценарий…

Отец (обнимает Сына). Никита!

Сын скромно улыбается.

Отец. А давай возьмем еще винца!..

КРЫМ. СИМЕИЗ. КАФЕ «ЕЖИ». ДЕНЬ

Отец и Сын в кафе «Ежи» покупают вино, собираются отходить от прилавка. Откуда ни возьмись выскакивает Актер и демонстративно падает перед Отцом на колени.

Актер. Мастер! Учитель! Бог! Вы меня помните? Можно я вам руку поцелую?

Отец. О! Никита! Познакомься! Это мой ученик!

Отец сидит за столом вместе с компанией Актера (Корреспондентка, Звукорежиссер, Вера, Оператор). Сын не садится и, готовый в любой момент уйти, стоит за спиной у Отца. Ему не очень приятно происходящее, он то косится на Актера, то пытается смотреть в сторону. Он знаком с ними, но не хочет этого признавать. Отец же чувствует себя абсолютно комфортно.

Отец. Этот парень далеко пойдет! На экзамен приходит: «Быть иль не быть?» Я думаю: ну все, надо брать парня!

Сын. Пап, может, пойдем уже?

Отец. Сейчас, сейчас.

Актер. А что делать? Если это меня действительно волнует (начинает исполнять яростно, с жестами, как Высоцкий, чуть ли не вскакивает на стол):

Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль
Смиряться под ударами судьбы
Иль надо оказать сопротивленье
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться.
Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ.
Какие сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?
Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет.
А то кто снес бы униженья века,
Неправду угнетателя, вельмож
Заносчивость, отринутое чувство,
Нескорый суд и более всего
Насмешки недостойных над достойным,
Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала!..[1]

Сын не выдерживает, выходит во время исполнения.

КРЫМ. СИМЕИЗ. УЛИЦА