Шариковы дети

Каратайкин проснулся рано и долго ещё лежал с закрытыми глазами, вспоминая красивый сон. Он держал его в мыслях, прокручивая снова и снова. Казалось, если он откроет глаза, сон сразу улетит, забудется, пропадёт в суете обыденных дел. Михаил Алексеевич видел море и девушку неземной красоты. Она шла по волнам, парила над морем и тянула за собой его. Он держал прохладную, нежную руку, которая манила и звала, от чего он физически чувствовал эротическое влечение. И они полетели, легко оторвавшись от земли, парили сначала над морем, потом над сушей, точно, как на картине Марка Шагала «Над городом». Михаил Алексеевич увлекался искусством особенно авангардным. Когда-то он закончил архитектурный институт в Москве. Перед ним открывались прекрасные перспективы, но жизнь внесла изменения на своё усмотрение. По распределению попал в строящийся город на хорошую должность. Кто бы мог подумать, во что превратятся улицы, переулки, проспекты позднее, ни за что бы поменял среднюю полосу России, откуда был родом, на Сибирь. Лучше бы сидел в каком-нибудь НИИ, чертил тихо, мирно проекты, ан, нет! Потянулся за длинным рублём и должностью. Что получил в итоге? Неожиданно от жалости к себе захотелось набрать воздуха полной грудной клеткой и всхлипнуть с надрывом, но он подавил желание, только слёзы собрались в уголках глаз. Вздохнул он ровно и успокоил своё смятение. Грех жаловаться, дом полная чаша, дети пристроены, сам при должности, не последний в городе человек. Ну, не хватает министерских кресел на всех желающих. Да и кому нужно это кресло. Жить в постоянном стрессе! Здесь сам себе хозяин. Хотя, всё в жизни относительно, человек свободен только лёжа в гробу, а он ещё поборется, тем более забрезжила надежда. Михаил Алексеевич разомкнул веки, потёр глаза, размазывая остатки слёз, сел на кровати и пошарил ногами по полу, выискивая тапочки. Он подошёл к окну, раздвинул шторы и в миллионный раз порадовался, что квартиру получил в этом районе города. Угольная пыль проникала сюда в случае сильного ветра, а в остальном экология не напрягала: окна домработница мыла раз в полгода, а шторы стирала и того реже, когда в других районах, находящихся рядом с разрезами, от угольной взвеси избавиться было не возможно, она проникала всюду! Под окном на тополях набухли почки, и трава постепенно окрашивала зеленью тёмные проталины. Да, весну никто не отменял!

– Миша, Миша, ты уже встал?

Из другой комнаты раздался голос жены. Каратайкин присел несколько раз, держа перед собой вытянутые руки, интенсивно вздохнул и выдохнул, считая про себя, остановился, выровнял дыхание и, шаркая тапочками, направился в другую комнату.

– Иду дорогая, – он присел на краешек кровати и взял в свои руки ладони жены. – Как ты спала сегодня? – Михаил рассматривал родное лицо и понимал, что каждое утро находит новые морщинки и новые седые пряди в волосах. – Давай я причешу тебя, а ты расскажи, что тебе снилось.