Шариковы дети

Такой ритуал происходил каждое утро. Это было только их время, потом приходила медицинская сестра, забирала и увозила женщину в городскую клиник у на процедуры. Через пару часов они возвращались домой, и появлялась сиделка, готовила еду, кормила и выводила на прогулку. В течение дня заглядывали дети, а вечером появлялся хозяин дома. Они, словно в добрые времена садились ужинать, потом Михаил убирал посуду в моечную машину, наливал себе рюмочку другую коньяка, включал телевизор, и муж с женой мирно смотрели детективы. Каратайкин, как правило, засыпал, не дожидаясь конца, потом подскакивал, сначала укладывал жену, потом в другой комнате засыпал сам, без сновидений и тревог. Такой расклад длился уже седьмой месяц. И вот сегодня такой сон. Только бы не к худу, а к добру. Жить в постоянном страхе и тревоге невыносимо. Михаил очень чётко помнил тот день, когда всё началось. В конце ноября стукнули морозы, причём так неожиданно, что после слякотного снега на дорогах неожиданно образовалась зеркальная наледь. Каратайкин сначала отказывался, ссылаясь на то, что ещё не поменял резину на колёсах, но потом согласился, ведь дел, только съездить до супермаркета, закупить продуктов на неделю. В пятницу вечером, как всегда стоянки возле магазинов забивались автомобилями, после работы народ торопился запастись продуктами и выпивкой на выходные дни. Поворачивая к супермаркету Михаил понял, что места для парковки не найдёт, поэтому резко вывернул руль, желая пристроить машину в общий поток, но автомобиль неожиданно забросило на встречную полосу и закрутило по ледяному настилу. На встречу на такой же лысой резине пёр внедорожник. Благодаря тому, что все участники аварии двигались на допустимой скорости, удар получился не очень сильным, с правой стороны небольшая вмятина, однако жену тряхнуло основательно. Сразу женщина не придала значения болям в спине, но в понедельник всё-таки обратилась к врачу. С этого дня и начались хождения по мукам. Врачи долго не могли поставить точный диагноз: с позвоночником, рёбрами и поясницей проблем никто из докторов не нашёл, но женщина начала терять в весе, практически лишилась аппетита. В это время пришлось перевезти жену в детскую комнату, чтобы создать для больной больший комфорт. Каратайкин почти рвал на себе волосы, возил жену по докторам, которые брали множество дорогостоящих анализов, по колдунам которые чистили карму и пытались вывести порчу. Наконец в областной клинике нашёлся профессор, вот он и разглядел, что одна почка женщины просто перестала функционировать. Теперь каждый день требовалось проводить гемодиализ крови с помощью аппарата искусственной почки, что позволило поддержать организм в пределах относительной нормы. И всё-таки они ждали чуда в виде донора здоровой почки. Шли дни, месяцы, но чудо не происходило. Каратайкин понимал, прежде всего, врачи примутся спасать детей и молодых людей, у которых жизнь только начинается, а на женщину, возраст которой приближается к шестидесяти, обратят внимание в последнюю очередь. Михаил просмотрел все возможные источники по этой теме, в надежде найти выход. Однако вскоре бессильно опустил руки. Официально торговля человеческими органами разрешена только в Иране. В России человек не может продавать свои органы. Донорство осуществляется на безвозмездной основе по принципам: если это гражданин России, если донор родственник или человек может дать согласие на использование органа после его смерти. Ни один из вариантов не подходил. Не у детей же почку отнимать, сократив тем самым их жизнь лет на десять-пятнадцать. Кто его с больной женой пустит в Иран? Даже, если он решит вопрос посещения страны, но какое качество жизненно важного органа могут там предложить? Как правило, продают органы низшие слои населения, бедные люди у которых может быть плохая наследственность, да и образ жизни оставляет желать лучшего. Решится на продажу собственной почки, может бродяга от голода или полной нищеты! Сам он в качестве донора не подходил, анализы показали несовместимость. А он бы, не раздумывая, лёг под нож. Каратайкин любил свою жену всем сердцем, как увидел в первый раз тридцать два года тому назад, так и пропал. В жизни случалось всякое. Михаил изменял жене. Он уходил к другой женщине и не к одной, но побродив по чужим постелям, возвращался. Михаил, как мартовский кот с виноватой мордой мурлыкал под дверями квартиры, клятвенно обещая, что никогда и ни за что! Со временем действительно остепенился. Он уже выработал стаж и получал пенсию, но об уходе из администрации даже не помышлял. Кто семью будет содержать? На голую пенсию не разгуляешься! В глубине души Каратайкин понимал, что есть ещё одна причина, которая держит на работе – он не мог целыми днями находиться возле больной жены. Он испытывал чувство ненависти к Селивёрстову за то, что должен заискивать и пресмыкаться, но после кончины главы города, в душе поселилась паника, придёт новый мэр и начнёт махать метёлкой, разгоняя пенсионеров. В общем, куда не кинь, везде высокий забор. Ужас состоял в том, что операции разрешены людям в возрасте от восьми до шестидесяти лет! Если не сделать жене пересадку в ближайшее время, то поезд уйдёт! И всё-таки, если живёшь с надеждой, то она обязательно забрезжит. Со дня на день должен решиться вопрос с операцией!