Шарко

Люси поняла все. Гуру таким образом создал точный портрет-фоторобот «короба́». Он приручил болезнь. Настоящая невидимая бомба замедленного действия, страшное оружие, которое он мог привезти во Францию в виде простых образцов крови. Люси не знала, чем он занимался между восьмидесятыми годами и сегодняшним днем, но, в конечном счете, это не имело значения: отец вытащил его из джунглей и воспитал в духе своего безумия. Позже гуру наверняка обнаружил, что его сестра-близнец еще жива, – скорее всего, благодаря картинам и статьям в прессе. Вот тогда он и нарек свою секту «Pray Mev» – мрачный привет близняшке и идеальная анаграмма слову Vampyre. Смертоносная машина пришла в действие: через тридцать пять лет после Мексики разновидность «короба́» прокладывала себе путь в новых венах. И на этот раз никаких экспериментов, только разрушение.

Положив руки на подлокотники кресла, ван Боксом поджал губы и устремил взгляд в оконце, выходящее на вершины гор. Он больше не шевелился, целиком уйдя в жуткие воспоминания.

Люси поняла, что беседа окончена.

87

Графитово-серое небо, яркая лазурь моря, молочная белизна мела. Нормандские скалы выступали из волн вечными бастионами, изрезанные чередой веков, изъеденные солью и бешеным прибоем. Ночные бури ушли к востоку, освободив пространство для ослепительных просветов, через которые лучи тут и там пронзали низкий слой последних туч.

Франка и Паскаля ввели в курс последних открытий Люси, и теперь в их распоряжении оказалась большая часть ответов. Оставалось только схватить вожака стаи. Одна бригада обыскивала сверху донизу его квартиру в Шестнадцатом округе, брошенную хозяином. Тревогу объявили по всем направлениям, подключили разные национальные планы перехватов, чтобы отловить монстра. С его лицом и болезнью ему не просочиться сквозь ячейки расставленной сети. Рано или поздно его поймают.

Но зло свершилось, и санитарный кризис, подобный тому, что вызвала кровь, зараженная ВИЧ-инфекцией, неизбежно разразится в ближайшие дни, хлынув по всем медийным каналам.

Машина ехала вдоль скал по асфальтовой дороге, потом за холмом показалась крыша дома, расположенного между обрывом и полем, вынырнув из складок рельефа и деревьев, которые оберегали убежище от нескромных глаз. Отсюда, с высот Дьеппа, открывался потрясающий вид на Ла-Манш. Метрах в десяти, прямо на краю сада, Алебастровый берег распахивал свою меловую пасть, словно стремясь поглотить выстроенное в англо-норманнском стиле жилище. Два копа припарковались у запертых ворот так, чтобы перекрыть выезд любому колесному средству – на всякий случай.

Как и в парижской квартире, вокруг не было ни следа человеческого присутствия: ни одной машины на подъездной аллее, все ставни на окнах закрыты. Шарко подумал, что здесь располагалась запасная резиденция. Трава на участке была невысокой, а значит, ее недавно стригли.

– Похоже, здесь все вымерло, – бросил Паскаль. – Он наверняка уже далеко.

– И все же пошли глянем.

Пройдя направо вдоль решетки, они обнаружили узкий проход, едва ли в метре от обрыва, уходящего в пустоту. Край скалы неумолимо продвигался вперед, разрушая все на своем пути, в том числе и ограды. Близок день, когда все жилище обрушится в море. Робийяр вцепился в руку коллеги, когда у него из-под ноги посыпались камни и исчезли пятидесятью метрами ниже.

Они вернулись обратно на участок, проявляя крайнюю осторожность. Франк замолотил кулаком в заднюю дверь и прижался ухом к створке. Ни звука. Тогда он решил прибегнуть к крутым мерам. Менее чем десять секунд спустя полицейские уже были внутри, с пистолетами в руках.

В доме царила мертвая тишина. Перепад температуры леденил кровь, словно они влезли в холодильник. Окна были закрыты намертво, запертые ставни упирались в кирпичные стены. Сквозь них не пробивалось ни единого лучика, плотные стыки полностью перекрывали любую щелку, способную пропустить дневной свет. Паскаль нажал на выключатель, и зажегся свет не мощнее пламени свечи.

Они осторожно осмотрели каждое помещение, проходя мимо разбитых зеркал.

– Поди сюда, – тихо позвал Паскаль из кухни.

Держась настороже, Франк подошел. На полу стоял мягкий переносной морозильник, заполненный десятками контейнеров с кровью и еще не растаявшими кубиками льда. Рядом – раскрытая спортивная сумка с пачками банкнот. Франк обернулся и увидел ключи от машины, лежавшие рядом с раковиной.

– Он здесь, в доме…

Оба копа удвоили осторожность. Они пластались по стенам, вглядывались в каждый темный провал. Вышли на лестничную площадку, Шарко прикрывал направление движения, Паскаль – тылы. Дерево поскрипывало под подошвами. Холл второго этажа. Коричневое ковровое покрытие, однотонные обои. Распахивая очередную дверь, они разворачивались по оси, прикрывая друг друга, стремительные, с обострившимися до кончиков ногтей чувствами. Они заходили в спальни со смятыми простынями, где еще недавно кто-то жил. Шарко видел только одно объяснение: члены секты скрывались здесь, все вместе.