Шарло Бантар

— Как зовут твою дочь? — загремел офицер и опустил тяжёлую руку на плечо матери. — Отвечай!

— Луиза Мишель, — последовал спокойный ответ.

В голосе матери зазвучали нотки гордости, когда она произнесла имя своей знаменитой дочери.

— Где она? — продолжал офицер.

— Не знаю.

Мадам Мишель владела собой. Прямо в лицо офицера смотрели её большие грустные глаза.

— Как это не знаешь? Ты должна знать! — Он сделал ударение на слове «должна».

— Она ушла четыре дня тому назад и с тех пор не возвращалась. Вот всё, что я могу о ней сказать.

— Если ты сейчас же не скажешь нам, где скрывается эта красная чертовка, ты заплатишь нам жизнью!

Злобным жестом офицер сбросил со столика портрет Луизы.

Мать сделала движение, чтобы поднять его, но офицер опередил старушку: он наступил на стекло. Оно хрустнуло под его грубым сапогом.

С грустью, ничего не говоря, смотрела мадам Мишель на портрет дочери.

— Обыскать! — коротко приказал офицер.

Те бумаги, которых только что боялась коснуться без разрешения дочери мадам Мишель, теперь летали по комнате, как встревоженные белые птицы.

Мадам Либу с готовностью помогала жандармам в их гнусном деле.

— Если ты не скажешь, где твоя дочь, — не унимался офицер, — мы уведём тебя вместо неё.

Слабый огонёк радости зажёгся в глазах мадам Мишель.

«Ах, если бы это была правда! Если бы можно было ценой своей жизни купить жизнь дочери!» — подумала она.

— Даю тебе десять… нет, пять минут на размышление, — гудел где-то рядом грубый, режущий ухо голос.

Мадам Мишель закрыла глаза, чтобы не видеть, как руки версальцев безжалостно разрушают квартиру, где жила и работала её любимая Луиза. По звуку падавших и разбивавшихся предметов она старалась угадать, чем именно заняты версальцы.

Так и есть: они разбили портрет её мужа, отца Луизы, умершего уже давно. Ах, они, наверное, сняли занавеску с клетки Коко — попугая, поэтому он так бьётся крыльями о прутья клетки!

Мадам Мишель испуганно открыла глаза. В самом деле, чёрная сатиновая занавеска, прикрывавшая обиталище дряхлого, но всё ещё красивого пёстрого попугая, любимца Луизы, была сброшена на пол. Насторожившийся, нахохлившийся попугай, ослеплённый резким светом, забился в угол клетки, к самой кормушке.

Мадам Мишель сделала движение, чтобы приласкать, успокоить птицу. Как бы отвечая на её заботу, попугай произнёс слово, к которому больше всего привык:

— Лллуиза, Ллуиза!

Пронзительный голос птицы окончательно вывел жандармов из себя. Один из них вытащил попугая из клетки и тут же сдавил пальцами его пёструю головку.

— Зачем это вы? — Мадам Мишель умоляюще сложила руки.

— Пусть в этом доме не будет больше жизни! — грубо закричал жандарм.

Мадам Мишель растерянно оглянулась по сторонам. Она поняла: в этом доме больше не будет жизни. Луиза сюда никогда не вернётся, она её больше не увидит.

Плечи Мишель-старшей сгорбились. Через несколько секунд она снова подняла голову, окинула взглядом комнату и сказала:

— Пять минут прошло. Я готова идти за вами!

Глава девятнадцатая «Не пить вам нашего вина!»

Осторожно, чтобы не пролить кофе, Мари спустилась по лестнице дома, где жили Мишель, и только хотела перейти дорогу, как увидела за поворотом знакомую высокую фигуру Клодины.

Маркитантка торопилась. Лёгкий ветер трепал её кудрявые тёмные волосы, ниспадавшие на шею. К груди, перевязанной накрест шалью, она крепко прижимала большую бутыль с красным вином.

— Мадам Клодина! — окликнула её Мари.

Клодина издали улыбнулась ей и ускорила шаг.

Мари, в свою очередь, заторопилась. Ей хотелось вдоволь поговорить с зеленщицей и разузнать у неё, что происходит в городе.

— Куда вы так поздно? — осведомилась она у зеленщицы, пожимая ей руку.

— Бегу на улицу Вьей-дю-Тампль. Туда повели две партии пленных. Может, я ещё поспею… Выпьет бедняга моего вина — приободрится… Всё легче умереть…

— Но солдаты вас не пропустят!

— Сегодня мне уже два раза удалось. Теперь, ночью, и того проще, — ответила маркитантка и горько усмехнулась.

Мари восхищённо смотрела на Клодину.

— А Клод? — спросила она.

При упоминании имени Клода лицо маркитантки просветлело.

— За ним присматривает соседка. Поверишь ли, в последнее время я не каждый день его вижу.

— Эй ты, красотка, вот кстати! Не для нас ли несёшь вино? Мы только его и ждали. Дай отведать! — услышала Мари голос за своей спиной.

Два солдата торопливо приближались к Клодине.

Маркитантка резко отшатнулась, когда один из них потянул за конец её шали.

— Не про вас это вино заготовлено! — сурово сказала женщина.

— Ишь ты, какая несговорчивая! Дорого его ценишь!. Что ж, можно и заплатить. За этим дело не станет! — И солдат полез в карман за деньгами.

— Мне твоих денег не надо. Вина не получишь! — отрезала Клодина.

Испуганная Мари перебегала глазами с лица солдата на покрывшееся багровыми пятнами лицо Клодины.

Солдат рассердился.

— Не дашь, так и сам возьму! А твой милый попьёт и водичку! — грубо расхохотался он и протянул руку, желая выхватить бутыль из рук Клодины.