Шарлотта Бронте делает выбор. Викторианская любовь

После Нового года в Хауорт приехала погостить Элен Насси. Она жила в крохотной деревушке Бирсталл в окрестностях Лидса (там и сейчас всего пара сотен жителей) и была двенадцатым ребенком в семье торговца тканями Джона Насси. Элен, будучи на год младше Шарлотты, успела за прошедшие со времени их обучения в Роу-Хед годы превратиться из веселой кудрявой девочки с широко расставленными глазами в спокойную незамужнюю женщину, полностью поглощенную проблемами своей многочисленной родни. Маленькие племянники занимали теперь все ее мысли и все ее время. Шарлотта будто специально выбрала таких разных подруг: Мэри Тейлор – огонь и страсть, вечное стремление куда-то вперед, и набожная, рассудительная и умеющая довольствоваться малым Элен. Она никогда не обижалась на шутки и подкалывания, и молодые Бронте дразнили ее: Патрик Бренуэлл смешно копировал ее деревенское произношение, а девочки намекали на недавнее увлечение братом Мэри. Погода наладилась, и они всей компанией подолгу гуляли, ходили за книгами в библиотеку в Китли. Несколько раз Шарлотта пыталась рассказать Элен о своем отношении к месье Эже, но так и не решилась: Мэри бы ее точно поняла, а объяснить Элен свой особый интерес к женатому мужчине, отцу многочисленного семейства и своему учителю, было невозможно.

“Это наваждение. Я думаю только о том, чтобы вернуться. И мне сейчас весело с ними только оттого, что я знаю: у меня есть будущее. Другое будущее. И я не хочу думать о том, каким именно оно будет, – я уеду, я опять переступлю порог дома на рю Изабель, весной там распустятся грушевые деревья и все будет покрыто белой пеной. И я увижу его. Смогу нечаянно дотронуться рукой до его черного сюртука, пропахшего сигарами. Увижу, как загораются его глаза, когда он цитирует по памяти Ламартина или де Виньи. Попрошу рассказать его о бельгийской революции – говорят, она началась в театре Ла Монне. И он сражался на баррикадах. Может быть, пойду вместе с ним и другими девочками в оперу, поеду на пикник. Ведь я не видела еще дворец в Лакене. И как я могу сказать Элен, что это и составляет содержание моей жизни сейчас, – она осудит. И будет права. А мне все равно – боже, я никогда такой не была, что со мной, помоги мне, нет, не надо, не помогай, мне так хорошо. Я будто только сейчас начала жить”.

Наступил 1843 год. В нем произойдет много разных событий. Умрет Роберт Саути – первый критик Шарлотты. Ганс Христиан Андерсен напишет своего знаменитого “Гадкого утенка”. Изобретут пишущую машинку: ее запатентует Чарлз Тербер. Тургенев познакомится с Полиной Виардо. В марте Николай I войдет во время мазурки на воскресный бал к наследнику со срочной депешей из Парижа и словами: “Седлайте коней, господа! Во Франции объявлена республика!” В Лондоне откроют пешеходный туннель под Темзой. А будущая знаменитая английская писательница Шарлотта Бронте переживет самую тяжелую любовную драму в своей жизни.

Но пока она еще стоит на перроне вокзала в Лидсе. Опять Лидс, опять вокзал, как будто и не прошло полутора месяцев. 27 января. Поезд в Лондон опаздывает уже на два часа, все ждут его, конечно, в помещении станции, но она не может усидеть на месте. Она меряет шагами перрон и почти с удовольствием подставляет лицо снежному вихрю. Она как эти белые хлопья, повинующиеся кому-то свыше и сейчас засыпающие все вокруг, – ее тоже влечет неведомая сила. Разве может снежинка устоять перед бурей? В Лондон она прибывает почти в полночь и вместо того, чтобы, извинившись за столь позднее появление, переночевать в “Чаптер кофе-хаус”, велит кучеру везти ее прямо на пристань. Он глядит на нее с нескрываемым изумлением, но едет и покорно ставит ее саквояж на дощатый настил возле воды. Глубокая зимняя ночь. Темза неспокойна, ее черные волны похожи на воды Стикса, по которым Харон вез в царство теней одинокую душу. Только он молчал, а лодочники, вылезшие на берег, отпускают соленые шуточки и таращат глаза. Худенькая девушка – в чем только душа держится – одна ночью на пристани. И не проститутка, нет, не похожа. Она выбирает одного, самого молчаливого, и просит отвезти ее на корабль “Граф Ливерпуля”, который утром должен отплыть в Остенд. В кромешной темноте они долго ищут его, крошечная шлюпка на веслах перебирается от одного судна к другому, пока наконец “Граф” не найден. Матрос отказывается принимать ее на борт ночью: нет, не положено, и только вышедший на палубу капитан проявляет милосердие и велит открыть каюту для дам. А если бы он был менее добрым или просто спал?