Шарлотта. Последняя любовь Генриха IV

– Простите, государь, темнота… поспешность, с какой я явилась по приказанию вашего величества… Вы изволили изъявить желание, чтобы я пришла к вам с моей племянницей.

– Поймем друг друга хорошенько, вы не хотели сделать мне вашего обычного визита под предлогом, что она с вами… Я предположил, что вы не желаете ее оставить, и сказал: пусть она придет с племянницей.

Шарлотта де Монморанси, услышав эти слова, которые Генрих, несмотря на свое волнение, смог произнести легкомысленным и насмешливым тоном, изобразила гримасу, показывавшую обманутое ожидание. По волнению короля она предположила, что это свидание будет иметь влияние на всю ее жизнь.

На что она надеялась? Она сама затруднилась бы сказать. Наверное, на что-нибудь великое, неожиданное, немножко страшное… А вместо этого ее просто привели сюда, как девочку.

Но тетка не дала ей времени предаваться горьким размышлениям.

– Девица де Монморанси, государь, знает очень хорошо свои обязанности и будет всегда очень рада находиться в присутствии вашего величества… Кланяйтесь, племянница!

Шарлотта приметила сквозь темноту глаза короля, устремленные на нее, и кокетство одержало верх над досадой. Она сделала хорошенький реверанс, такой хорошенький, что Генрих онемел от восторга.

Он заговорил только тогда, когда услыхал, что Бассомпьер, которого тревожило это молчание, завертелся в своем убежище.

– Я призвал вас, чтобы узнать о здоровье коннетабля.

– О! Государь, он очень страдает, и единственное утешение его страданий составляет мысль, что он болен в одно время и одной болезнью с вашим величеством.

– А! Это утешает его… Это странно, а меня вовсе не утешает то, что у коннетабля подагра.

– Государь, это оттого, что вы король, а он подданный и что, возвышаясь до вас… через… Словом, при мысли, что боль заставляет его подниматься, между тем как она заставляет спускаться…

– Не кончайте – вам трудно будет выпутаться. Намерение зачтется вам.

– Все мои намерения стремятся к услуге и славе…

– Не начинайте, а то мы не кончим никогда…

– Однако, государь, я была бы рада дать вашему величеству доказательство чувств…

– Я знаю всю вашу лесть…

– О! Государь, я в отчаянии, что ваше величество считаете лестью слова…

– Ну хорошо… Я беру назад свое слово.

– Я узнаю справедливость вашего величества.

– Черт… Котон меня возьми! Довольно!!!

Благородная дама остановилась в изумлении, а король, ловко воспользовавшись той минутой, когда она закрыла рот, обратил разговор на предмет, нужный для него.

– Я узнал только сегодня утром, что коннетабль серьезно болен. Это известие принес мне Бассомпьер…

Он остановился, чтобы посмотреть, какое действие произведет на девицу де Монморанси имя ее жениха. Но она не пошевелилась, а герцогиня Ангулемская как будто онемела от испуга, и, кроме необыкновенного треска, который раздался за кроватью, никто не ответил королю. Генрих был принужден пойти далее.

– Бассомпьер был очень печален. Он говорил, что если бы не это нездоровье, то свадьба его уже совершилась бы.

То же молчание.

– Это замедление неприятно для него, потому что меня стараются отговорить от этого союза… Вы знаете, герцогиня, что меня стараются отговорить?

На этот прямой вопрос герцогиня сочла своей обязанностью отвечать:

– Действительно, государь, де Бульон очень против этого…

– Он и еще другие… Не далее как вчера Сюлли представлял мне, что принц – единственный жених во Франции, приличный для девицы де Монморанси.

Шарлотта де Монморанси слушала очень внимательно, но ни словом, ни движением не обнаруживала другого чувства, кроме любопытства.

– Принц Конде! – воскликнула тетка, пораженная этой мыслью.

– Да… Но вы понимаете, что я не намерен мешаться в это… Коннетабль выбрал зятя, который ему нравится, и я счел бы преступлением пойти наперекор наклонности девицы де Монморанси.

Девушка покраснела, опустила глаза и не отвечала ничего.

Герцогиня Ангулемская заговорила вместо нее:

– Коннетабль, государь, выбрал Бассомпьера, но я не сомневаюсь: если бы он знал, что другой выбор может быть приятен вашему величеству…

– Я не этого хочу… Я полагаю, что ваша племянница любит Бассомпьера…

Король, задав этот вопрос самым равнодушным тоном, ударил кулаком по кровати, предупреждая Бассомпьера, что критическая минута настала и что надо слушать внимательно.

– Моя племянница, государь, знает слишком хорошо свои обязанности к вашему величеству…

– Довольно комплиментов… Притом я спрашиваю не вас, позвольте отвечать вашей племяннице… Скажите мне откровенно: приятно вам выйти за Бассомпьера?

Шарлотта де Монморанси казалась в большом смущении. Она со странным видом смотрела то на короля, то на тетку и наконец прошептала вполголоса:

– Это воля моего отца, и если он назначил мне господина де Бассомпьера, то, значит, я должна быть счастлива.

– И… – спросил Генрих, голос которого дрожал от волнения. – Вы не имеете другого чувства?

– Какого чувства, государь?

– Чувства, которое… Словом, вы не будете печальны, если узнаете, что другой должен заменить Бассомпьера?..

– Я сделаю все, что мне прикажет мой отец.