Шарм

– Ты не можешь этого знать, – рявкает она. – Мы проверим это утверждение после того, как примем душ. Только тогда мы удостоверимся, что у тебя нет травм.

Я хочу напомнить ей, что я вампир и могу чуять кровь издалека – и могу отличить человеческую кровь от другой, например драконьей, даже не думая об этом. Но, судя по выражению ее лица, лучше всего просто оставить эту тему.

– Ничего себе, девушка-горгулья, – говорит Кауамхи, когда она и остальные приближаются к нам. – Кто бы мог подумать, что ты так крута?

– Только не я сама, – отвечает Грейс, вздрогнув. – Хотя должна признать, что ты здорово бросаешь лассо.

Кауамхи широко улыбается:

– Да, я умею управляться с веревками.

– Ты что, выросла на ранчо? – спрашивает Грейс.

Луми и Оребон смеются, а Кауамхи только улыбается еще шире:

– Ага. Будем считать, что так и есть.

– Знаешь что? Это не важно. Я не хочу ничего знать. – Грейс поднимает руку: – Думаю, мое сердце не смогло бы этого выдержать.

– Тебе надо вернуться в гостиницу, дорогая, – предлагает Луми. – Чтобы ты смогла…

– Помыться с отбеливателем? – договаривает Грейс.

– Да, точно.

– Это правильное решение. – Она делает пару шагов и останавливается. И я впервые вижу, что она растеряна и выбита из колеи, то есть выглядит так, как, должно быть, и чувствует себя. – А в какой стороне находится гостиница?

– Она вон там, Грейс. – На этот раз я обнимаю рукой ее талию – чтобы направить ее в нужную сторону, да, но еще и для того, чтобы поддержать ее. В реакции, следующей за всплеском адреналина, нет ничего приятного, а у нее – я в этом уверен – такая реакция может начаться в любую секунду. И я хочу доставить ее в наш номер до того, как она накроет ее слишком сильно.

Мы на прощание машем трубадурам и наконец направляемся к гостинице.

Я не успокоюсь, пока не доведу Грейс до душа и не удостоверюсь, что у нее нет травм, но возвращение домой занимает у нас куда больше времени, чем должно было. Потому что с каждым новым нашим шагом из зданий выходит все больше и больше людей, и каждый из них хочет поговорить с нами и пожать нам руки.

Такие вещи я не люблю в любой ситуации, а сейчас тем более. Почему-то быстро высыхающая драконья кровь кажется мне еще больше мерзкой, чем свежая драконья кровь. Но я все равно стараюсь оберегать от этих зевак Грейс, которая выглядит так, будто разговаривать с людьми ей хочется еще меньше, чем мне.

Но она слишком вежлива, чтобы говорить им об этом – в отличие от меня.

Немного бесцеремонности помогает нам избавиться от расспросов, и в конце концов мы добираемся до гостиницы. И тут видим мэра, который стоит справа от парадной двери и дожидается нас.

– Грейс, Хадсон. – Он широко улыбается и протягивает каждому из нас по руке: – Так приятно видеть вас вновь.

– Вряд ли вам захочется прикасаться к нам сейчас, – говорю я ему, вскинув мои окровавленные руки с улыбкой, обнажающей мои клыки. – Чем более усталой выглядит Грейс, тем ближе я подхожу к тому, чтобы окончательно потерять терпение.

Должно быть, это доходит до него, потому что от бурных проявлений дружелюбия он сразу же переходит к сдержанности:

– Я просто хотел поблагодарить вас за то, что вы сделали для нашего города. Нам повезло, что вы здесь. Вы настоящие герои.

– Никакие мы не герои, – отвечает Грейс, покачав головой. – Любой на нашем месте поступил бы так же.

Я уверен, что это полный вздор, но сейчас, в эту минуту, я не стану ее разуверять. Вместо этого я открываю тяжелую деревянную дверь гостиницы, чтобы она могла пройти внутрь.

– И тем не менее, – Суил берется за дверь и держит ее, чтобы мы могли войти. – Я бы хотел пригласить вас к себе на обед. В качестве благодарности.

– В этом нет нужды… – начинаю я.

– О нет, мой дорогой мальчик, это совершенно необходимо, – перебивает он, хлопнув меня по спине, отчего Грейс вздрагивает. – Здесь, в Адари, мы чествуем наших героев. Давайте встретимся в час дня? Я буду ждать вас с нетерпением.

Он отходит в сторону, чтобы дверь за нами закрылась – меня это вполне устраивает, но Грейс в последнюю секунду придерживает дверь и говорит:

– Спасибо за приглашение.

Ну еще бы. Потому что даже покрытая драконьей кровью и совершенно вымотанная, она по-прежнему остается доброжелательной, любезной и готовой расшибиться в лепешку, лишь бы кто-то другой чувствовал себя хорошо. Потому что она такая.

– Вы не могли бы сказать нам ваш адрес? – продолжает она.

Мэр смеется, услышав ее просьбу, и я удивляюсь тому, насколько моложе делает его этот смех, как и его широкая улыбка, когда он небрежно машет рукой:

– Просто спросите хозяина гостиницы, как пройти к моему дому. Он с удовольствием все вам объяснит. Спокойной ночи и хорошего сна.

Он кланяется, картинно взмахнув рукой, и уходит – просто исчезает в темноте ночи, ведь солнце уже давно скрылось.

Я поворачиваюсь и вижу, что хозяин гостиницы, Нияз, пристально смотрит на нас со своего места за стойкой регистрации.

– Это шикарный дом напротив мэрии, – сообщает он с совершенно непроницаемым выражением лица. – Вы узнаете его по мертвому дракону на лужайке.