Шарм

Вернувшись в пещеру, я раскладываю выстиранную одежду у огня и начинаю кипятить воду в пустых жестянках из-под батончиков с мюсли. Затем сажусь рядом с Хадсоном и Дымкой, которые играют в крестики-нолики на полу пещеры.

– Кто побеждает? – спрашиваю я, когда Дымка рисует огромный косой крестик в правом верхнем углу.

– Она, – хмуро отвечает Хадсон. – Какой у нас счет, девочка? Двенадцать – четыре?

Дымка щебечет что-то такое, чего я не понимаю. Я знаю, что Хадсон тоже ее не понимает, но он, не дождавшись, когда она закончит щебетать, говорит:

– Нет, я ошибся. Счет тринадцать – четыре.

Дымка успокаивается и сосредотачивается на игре. Примерно через полторы минуты счет доходит уже до четырнадцати – четырех.

Мы проводим этот день, играя с Дымкой между моими походами к речке, чтобы наполнить пустые бутылки из-под воды.

Здесь я могу наслаждаться солнечным светом, а на противоположном берегу речушки нахожу ягодные кусты с фиолетовыми плодами, по вкусу похожими на нечто среднее между абрикосами и клубникой. Я ела такие, пока мы гостили на ферме. К тому же это какое-никакое разнообразие после батончиков с мюсли, так что это можно считать победой.

И если несколько раз за день я испытываю раздражение, то делаю все, чтобы Хадсон этого не заметил. Он не виноват, что ему нужно питаться – все живые существа должны есть. К тому же Хадсон уверяет, что это заставит нас задержаться здесь только на тридцать шесть часов, а вовсе не на неделю, как мне когда-то сказал слишком уж осторожный Джексон. К вечеру сегодняшнего дня он уже снова сможет выйти на солнце, и мы отправимся к вершинам гор.

А оттуда мы двинемся к Адари, где кто-нибудь сможет помочь нам понять, что делать дальше.

Мы это не обсуждали, но я знаю, что Хадсон – как и я сама – опасается, что Королева Теней обнаружит нас. Похоже, нам не стоит связываться с ней, надо добраться до Адари и попросить там убежища.

А что потом? Нет, пока что я не буду об этом думать. Я смирилась с тем, что теперь этот мир стал моим новым домом, но это не значит, что я этому рада.

После ужина, состоящего из батончиков с мюсли и фиолетовых ягод – оказывается, Дымка очень их любит, – маленькая тень сворачивается в клубок у огня и засыпает.

После моих многочисленных походов к речке я чувствую себя очень уставшей. Но Хадсон – Хадсон был заперт в этой пещере весь день и явно испытывает эмоциональный подъем, попив моей крови. По правде сказать, это чудо, что он не бегает по пещере и не отскакивает от стен.

Поэтому я нисколько не удивляюсь, когда он ложится рядом со мной на одеяло и говорит:

– Расскажи мне свое любимое воспоминание.

Глава 64 Если бы я мог(ла) летать

– Хадсон –

– Я уверена, что ты уже видел их все, – говорит Грейс, и взгляд у нее при этом становится ядовитым.

– Нет, не все, – отвечаю я. – К тому же откуда мне знать, какие из твоих воспоминаний любимые? Ведь стикеров на них нет.

Она пожимает плечами, но долгое время молчит. Вместо этого он глядит на огонь с таким видом, будто ее мысли находятся где-то далеко.

Я уже собираюсь сдаться и погрузиться в сон, когда она шепчет:

– Мне не нравилось, когда ты разглядывал мои воспоминания.

Черт. Я не знал, что мы затронем эту тему.

– Знаю, – тихо отвечаю я.

– Тогда почему же ты это делал? – спрашивает она, и в ее голосе звучит нечто вроде смирения.

– Потому что я дурак, почему же еще. К тому же… – Я вздыхаю и возбужденно запускаю руку в волосы. – Потому что мне не нравилось, что ты читала мои дневники.

– Да. – Она делает долгий выдох и устремляет на меня невеселый взгляд: – С моей стороны это было скверно, да?

– И еще как, – соглашаюсь я. Потому что это правда. И потому что мне надоело в каждой ситуации быть плохим парнем.

– Но как еще я могла выяснить правду о тебе? Сам ты не очень любишь откровенничать.

– Ты не давала мне причин откровенничать, – отвечаю я, вытянувшись на одеяле с таким видом, будто мне ни до чего нет дела – и особенно до этого разговора. – Ведь ты только и делала, что обвиняла меня во всех смертных грехах.

– Справедливости ради стоит отметить, что тогда твоя бывшая подружка попыталась принести меня в жертву в безумной попытке воскресить тебя из мертвых. – Она закатывает глаза: – Прости, что мне было нужно какое-то время, чтобы оправиться от этого.

– Ты действительно ужасно зациклена на этой истории с принесением тебя в жертву, не так ли? – спрашиваю я, чтобы подразнить ее.

– Что ты имеешь в виду? – Ее брови взлетают вверх.

Я вытягиваю руки ладонями вверх, словно говоря: «Не стреляй в гонца».

– Я всего лишь хочу сказать, что ты не раз вспоминала об этом.

– Что ты имеешь в виду? – На этот раз ее голос звучит на три октавы выше. – Попробуй сам полежать привязанным к алтарю, и скажи, как тебе это понравится.

– Это предложение?

– Если ты и дальше будешь задавать подобные вопросы, то, возможно, да.