Шарм

Я всегда обожала водоемы, где загадывают желания, и когда я была маленькой, мой отец около раза в месяц водил меня к большому фонтану в парке Бальбоа, чтобы я могла бросить туда монетку. Я не делала этого, кажется, уже целую вечность. После гибели моих родителей я даже не думала об этом, но сейчас, когда я стою здесь, мне ужасно хочется бросить в воду монетку и загадать желание.

Жаль только, что я не знаю какое.

Может быть, мне стоит пожелать, чтобы мы смогли поселиться здесь и, обретя безопасность, построить жизнь в этом мире, так не похожем на наш?

Но я так и не загадываю никакого желания.

Вместо этого мы направляемся к одной из затейливых фиолетовых скамеек, расставленных на фиалковой траве. Кто-то устанавливает в центре беседки звуковую аппаратуру – вероятно, для прослушиваний, – и я начинаю гадать, когда будут выступать наши трубадуры.

Я прикрываю рот рукой, чтобы скрыть зевок, вдруг осознав, что мы не спали уже столько часов, что и не сосчитать. Я смотрю на Хадсона, и, должно быть, он думает о том же, о чем и я, поскольку спрашивает:

– Как ты думаешь, у нас есть время немного вздремнуть до того, как начнется это шоу ужасов?

– Мне очень хочется сказать «да», но вряд ли, – отвечаю я, когда мы ухитряемся найти последнюю свободную скамейку. Вокруг беседки уже собирается народ, люди сидят на скамейках и на складных стульях, которые они принесли из дома, а некоторые расстилают на траве одеяла и усаживаются на них.

– Может, это к лучшему, – улыбается Хадсон. – Я так устал, что это представление покажется мне сном.

Я фыркаю от смеха, как он наверняка и хотел, и толкаю его плечом.

Проходит еще несколько минут, в течение которых мы не разговариваем ни о чем важном. Дымка резвится в траве перед нами, затем вдруг исчезает. Хадсон встает, чтобы поискать ее, но тут она мчится обратно к нам, нагруженная цветами из одной из клумб.

– Дымка! – говорю я ей, когда она сваливает цветы к нашим ногам. – Нельзя рвать цветы, растущие на клумбах.

Она хнычет, и я чувствую себя виноватой, что сделала ей выговор, но тут она хватает все цветы, лежащие рядом со мной, и осыпает ими Хадсона. Он, разумеется, смеется, и я не могу винить ее за то, что она старается его рассмешить. Мне, в общем-то, тоже нравится звук его смеха.

Хадсон берет два цветка и протягивает один из них Дымке, которая охает и ахает, как будто он подарил ей какой-то умопомрачительно роскошный букет. Что довольно нелепо – ведь это она принесла ему все эти цветы.

Второй цветок он отдает мне, несмотря на неодобрительное шипение Дымки.

«Может, отдать его обратно Хадсону?» – думаю я, но в конечном итоге отдаю его Дымке. Она берет его нехотя, но мне кажется, что мы потихоньку укрепляем нашу зыбкую дружбу.

Люди подходят со всех сторон, пока мы ждем еще несколько минут, когда начнется представление. Наконец вокруг беседки включаются софиты, и под облачным небом начинают плясать красные, желтые, розовые и зеленые лучи.

Проходит еще несколько секунд, и наконец кто-то выходит на сцену, чтобы объявить о начале шоу. Это старик, похожий на человека из нашего мира, с длинными седыми волосами и морщинистым лицом, и он приветствует всех собравшихся на прослушивании для предстоящего фестиваля. У него сиплый голос любителя крепко выпить. Он одет в полосатый желто-оранжевый комбинезон в стиле Дэвида Боуи – включающий в себя огромные украшенные оборками накладные плечи и расклешенные штанины. Наконец он называет себя мэром этого «маленького оазиса».

Сказать, что я потрясена, – это ничего не сказать. Неужели он и есть здешний мэр, от которого, возможно, зависит наша судьба? Мы с Хадсоном переглядываемся.

– Нам надо познакомиться с ним, – бормочет Хадсон.

Я киваю, потому что это правда.

Но с этим придется подождать, потому что в эту минуту к нам подбегает Луми, размахивая руками и крича:

– Пошли! Пошли! У нас мало времени!

Мы с Хадсоном встаем на ноги.

– Времени для чего?

– Для того, чтобы надеть ваши костюмы, для чего же еще.

Выражение на лице Хадсона меня веселит. Хоть бы на его костюме имелись блестки. И хоть бы он оказался как можно более кричащим.

Глава 73 Леди в красном

– Хадсон –

Когда Луми произнес слово «костюмы», я не знаю, что именно я представил себе – но только не это.

Я застегиваю последнюю пуговицу, затем провожу ладонью по ткани строгой рубашки, восхищаясь ее шелковистостью. Обычно мне не очень нравится фиолетовый цвет – конечно, если не считать моих боксеров, – но должен признать, что этот оттенок выглядит по-настоящему великолепно. Я заправляю рубашку в классические черные брюки, которые дал мне Оребон, затем закатываю ее рукава. В общем и целом, получилось не так уж плохо.

Однако мне почему-то кажется, что Грейс не отделается так же легко, как я.

Я прикусываю клыками нижнюю губу в попытке подавить смех, слушая, как Грейс спорит с Кауамхи за складной ширмой в импровизированной раздевалке за сценой. Они горячо спорят о… скажем так, обо всем.