Шарм

– Ты это серьезно? Ты говоришь об этих гребаных пиявках? Ты хочешь поговорить со мной о них?

– А о чем хочешь поговорить ты? О твоей чрезмерной любви к трусам «Версаче»?

– Извини, но тебе уже несколько месяцев как известно о моей вполне нормальной любви к боксерам «Версаче».

– Ты прав, мне это известно. – Я встаю на цыпочки и обвиваю руками его шею. – Я помню все, – повторяю я, и моя радость гаснет, уступив место стыду. – Прости меня, Хадсон. Мне так жаль.

Он качает головой:

– Не извиняйся, не надо.

– Как я могу не извиняться? – спрашиваю я, чувствуя, как по моим щекам текут слезы. – Как я могла так вести себя с тобой? Как ты мог мне это позволить?

– Потому что я люблю тебя, Грейс. И потому что я все понимал.

– Как ты мог понимать? – Меня снова начинает бить дрожь. – Должно быть, для тебя это было ужасно.

Он кивает, и поскольку это Хадсон – мой Хадсон, – он говорит правду, как и всегда:

– Да, иногда это было ужасно. А иногда неплохо. А порой просто классно. – Его глаза блестят.

– Да, сейчас у нас все классно. Но вначале? Когда я отталкивала тебя? Когда говорила, что я сопряжена с Джексоном? И целовалась с ним, пока ты находился в моей голове? – Я закрываю глаза. – Почему ты просто не сжег меня?

– Мне помешал тот факт, что я был заперт в твоей голове? – Он улыбается. – Тебе не о чем было беспокоиться – я никогда не причинил бы тебе боль. Другое дело Джексон. – Я открываю глаза и вижу, как он проводит языком по кончику своего клыка. – Его мне хотелось спалить много раз.

– Прости меня, – повторяю я. Думаю, в ближайшие недели и месяцы я буду повторять это часто. Ведь после всего, что между нами было, после всего, что мы пережили, если бы Хадсон повел себя со мной так, как повела себя с ним я, когда мы «познакомились» в моей голове, у меня наверняка разрывалось бы сердце. Я не знаю, как бы я смогла оправиться от такого. И я наверняка бы что-нибудь сожгла – может быть, его боксеры «Версаче», а может быть, весь его гребаный мир.

Но он никогда не вел себя со мной так. Какую бы боль я ему ни причиняла – а оглядываясь назад, я понимаю, что делала это часто, – сам он никогда не делал мне больно. И всегда, всегда поддерживал меня.

– Эй. – Когда я опускаю голову, Хадсон одним пальцем поднимает мой подбородок и смотрит мне в лицо. – Я хотел, чтобы ты вспомнила не для того, чтобы ты испытывала чувство вины, Грейс. А для того, чтобы ты могла дразнить меня по поводу моего нижнего белья и вспоминать наш первый раз и… – Он качает головой: – Я просто хотел, чтобы ты вспомнила. Но мне никогда не хотелось, чтобы ты расстраивалась или испытывала стыд из-за того, что было между нами, или из-за того, как все складывалось.

Он целует меня в лоб, затем наклоняет голову и целует меня в губы. Он пытается сделать этот поцелуй легким, нежным, но сейчас я хочу большего.

Я провожу ладонями по его рукам, зарываюсь пальцами в его волосы. И припадаю к его рту, исследуя все те его уголки, которые исследовала уже сто – нет, тысячу раз.

Наконец отстранившись, он смотрит на меня и поднимает бровь:

– Полно, сколько мужчин могли бы сказать, что их женщина без памяти влюблялась в них не один, а два раза? Так что быть на моем месте не так уж и плохо.

– Если следовать этой логике, сколько девушек могли бы сказать, что их парень такой классный, что они влюбились в него дважды? – в тон ему отвечаю я.

– Об этом я и говорю. – Он довольно усмехается: – Так что быть на моем месте не так уж и плохо.

Вот только на самом деле это было для него скверно, это было просто ужасно, но ради меня он делает вид, будто это не так. Потому что это Хадсон.

– Почему ты ничего мне не сказал? Вначале, когда я подозревала тебя во всех смертных грехах? Или позже, когда мы стали друзьями. Ты мог бы мне это сказать.

Он берет мою руку и проводит большим пальцем по обетному кольцу, которое он подарил мне, когда мы были в Городе Великанов. Я всегда любила это кольцо – даже до того, как узнала, какой он дал мне обет, но сейчас я ловлю себя на том, что мне хочется снова увидеть и то, другое кольцо, выкованное из фиолетово-серебристого металла с теневыми символами, которое он подарил мне, дав обет любить меня, пока солнце не остынет и звезды не постареют.

Но когда он отводит свой большой палец в сторону, я понимаю, что в моем кольце что-то изменилось. Я поднимаю руку, чтобы лучше рассмотреть его, и у меня перехватывает дыхание. За время, прошедшее между тем моментом, когда Хадсон прошептал обет, который он дал мне, и нынешним, это кольцо приобрело иной вид.

Вместо серебряного колечка, украшенного изящными рунами, которое Хадсон купил мне в лавке в Городе Великанов – или фиолетово-серебристого ободка с символами Мира Теней – это кольцо представляет собой сочетание обоих украшений. Два кольца, одно из которых я считала утраченным навсегда, переплелись, образовав прекрасное новое кольцо, которое я хочу носить вечно.