Шарманщик с улицы Архимеда

Густая копна длинных волос девушки вытянулась назад от сильного ветра, дующего ей в лицо. В левой руке Европа держит зеркало. Зритель видит в нем череп с не нуждающимися в услугах дантиста зубами – смерть. Что это? Истинное обличье всадницы или угроза-напоминание для всех нас – memento mori?

Хорошо детализованная мужественность Зевса-быка, охваченного любовным пылом, плохо гармонирует с его печальным взглядом. Может быть это зеркальное предостережение предназначено ему и в его нутро забралась и на нем едет не прекрасная дочь Агенора, а им же посланная во зло людям Пандора? Или Лилит, космическая подруга Первочеловека, творящая плоть людей и демонов, вносящая в их кровь эйцехоре – семя дьявола, губящее человечество, но спасающее его от скуки одностороннего добра? Или Зевса укротила прекрасная охотница – Артемида и превращение его в быка было сродни метаморфозе, произошедшей с несчастным Актеоном?

Почти все многочисленные женские образы, встречающиеся на работах Отто-Хюттенгрунда – это вариации опасной богини – Астарты (смесь Венеры с Люцифером)…

Юная женщина с обнаженной грудью – прелестная, соблазнительная – грозит возмездием за обладание ею.

Кому грозит?

Художнику, автору, мужу. И зрителю.

Скачущая или сидящая с раздвинутыми бедрами, недоступная в объятии (есть в близости людей заветная черта), оседлавшая колесо Фортуны, таинственно застывшая в кубическом постаменте или верхом на адском духе, она противостоит мужчине – как вызов, как влекущая опасность, как фатум… Ее красота влечет, ее равнодушие убивает. Ее образ создает ощущение мистической тревоги.

Европа нага, худа. Она сидит внутри быка, опираясь о его круп правой рукой с длинными костистыми пальцами. Она непохожа на свой мифологический прототип – одетую в пурпурные одежды робкую девушку, играющую с подружками на зеленом, усыпанном цветами, лугу на берегу лазурного моря. Не бык везет ее, а она его гонит, оседлав и проткнув своим жилистым телом. И не по голубым волнам плывут они на прекрасный остров Крит, а продираются сквозь засохший, отравленный ядовитым ветром лес в Рудных горах. И не сияют радостью, в предвкушении свадьбы-случки, глаза быка-бога. С тоской смотрит он на зрителя, как будто ища у него зашиты…

Античные мифологемы – похищение Европы Зевсом-быком, прекрасной Елены – Тесеем и Парисом, Персефоны – Аидом (на что обиделась Деметра) послужили художнику формой, в которой он отлил свой личный опыт. От казалось бы близкой ему методологически салонной живописи 19-го века работы Хюттенгрунда отличаются непосредственностью, наивностью посыла и глубиной переживания. Мифологические сюжеты брались тогда художниками на прокат и обрабатывались по моде. Хюттенгрунд же живет и манифестирует себя в мифе. Иначе он не умеет. Или не хочет. Я видел очень сильные, драматические реалистические рисунки Хюттенгрунда, ничего общего не имеющие с зевсами и европами. Но они для этого деревенского Фауста слишком простые, незамысловатые. Беззащитные. А там, в Атлантиде – все позволено.

Шарманщик на улице Архимеда

Феликс Нуссбаум (1904–1944) был немецким художником еврейского происхождения.

Родился и вырос в Оснабрюке, с девятнадцатилетнего возраста жил в Берлине, учился там живописи и прикладному искусству. В начале тридцатых годов добился определенных успехов – о нем писали, его хвалили, выставляли, покупали. В октябре 1932 года Нуссбаум – гость, позже стипендиат на вилле Массимо в Риме. После отчисления оттуда Нуссбаум не возвращается на родину, где уже правят бал национал-социалисты. Начинается изгнание.

Феликс Нуссбаум скитался по Италии, побывал в Монте-Карло, Париже, Остенде, осел в Брюсселе, откуда в 1940 году, незадолго до занятия Брюсселя немецкими войсками, был отправлен в лагерь Сант-Кюприен. Через три месяца Нуссбауму удалось вернуться в Брюссель. Последние четыре года художник жил под постоянной угрозой ареста и депортации, играл в прятки со смертью.

За месяц с небольшим до освобождения Брюсселя союзниками Нуссбаум с женой были отправлены в Аушвиц. В последнем эшелоне смерти.

С некоторыми оговорками его фигуративные, предметные картины можно отнести к Новой предметности, одному из направлений немецкого искусства двадцатых-тридцатых годов двадцатого века, не избежал он и влияния Метафизической живописи Джорджо де Кирико и Карло Kappa. Подражал Ван Гогу, Арнольду Бёклину, Раулю Дюфи и многим другим.

Корифеями Новой предметности были: Отто Дикc, Александр Канольдт, Георг Шольц, Георг Гросс, Рудольф Шлихтер, Кристиан Шад, Карл Хуббух, загадочно пропавший Фред Гольдберг, Конрад Феликсмюллер, Макс Бекман, Франц Радзивилл и другие. Почти все картины, созданные Феликсом Нуссбаумом в долагерный период (до 1940 года) не могут сравниться по качеству живописи, экспрессии и драматизму с лучшими работами этих мастеров.

Однако, в последние, кошмарные, четыре года своей жизни Феликс Нуссбаум создает несколько хороших картин.