Шарон Крич. Отличный шанс

Мне не хотелось, чтобы он плакал в телефонную трубку, и не нужно было никакого шанса. Однако тетя Сэнди и дядя Макс явно были настроены очень решительно, и я инстинктивно почувствовала, что мне следует подчиняться им, пока не придумаю, как убежать. Мне казалось, что все это происходит не со мной, а с другой девочкой, которую зовут Доменика Сантолина Дун. Ведь сама я, Динни, пряталась в своем пузыре и лишь наблюдала со стороны, планируя побег Доменики.

На следующий день девочка по имени Доменика Сантолина Дун сфотографировалась и подала документы для получения паспорта, а двумя неделями позже мы снова очутились в аэропорту. На этот раз самолет взлетел уже в темноте, и, когда мы висели в непроглядной черной мгле над океаном, вдруг показалось солнце, и в одно мгновение наступило утро - прежде, чем закончилась ночь. Нам принесли на завтрак настоящую еду, а не корм для собак. Самолет пронесся над покрытыми снегом острыми вершинами гор и приземлился, не разбившись, в чужой стране, в швейцарском городе Цюрихе.

Мы направлялись в город Лугано на юге Швейцарии, где дяде Максу предстояло стать новым директором школы, тете Сэнди - преподавать в этой школе, а Доменика Сантолина Дун должна была жить вместе с ними и учиться в той же самой школе. Доменика Сантолина Дун - в Швейцарии. Это был отличный шанс.

3. Шанс

На железнодорожной станции в Цюрихе люди метались то в одну, то в другую сторону, словно стадо испуганных животных. Поезда выстраивались друг подле друга, как вереницы фургонов для перевозки скота, в их двери входили и выходили пассажиры. Мы остановились под табло с расписанием.

- Четвертая платформа, - сказала тетя Сэнди. Она очень похожа на мою маму, но, в отличие от нее, хорошо и со вкусом одета. И голос ее звучал так же, как мамин, только слова выговаривались быстрее. - Вон туда, в конец, бежим!

- Ты уверена? - спросил дядя Макс.

Он очень высокий, с черными кудрявыми волосами, и совсем не похож на моего отца. Даже после долгого перелета он выглядел свежим и непомятым, как на рекламном ролике. На моей рубашке виднелись следы съеденного обеда.

- Этот? - спросил дядя Макс. - Этот останавливается в Лугано?

Тетя Сэнди махнула рукой в сторону табло с указанием остановок:

- Вот, видишь? Цуг - Альтдорф - Беллинцона - Лугано…

Дядя Макс поспешил вдоль платформы серого цвета, толкая перед собой тележку с чемоданами и моей коробкой.

- Динни! - окликнул он через плечо. - Не отставай!

Я была одета во все новое, купленное для меня тетей Сэнди и дядей Максом. Новые черные ботинки натерли мне ноги, но я не подавала виду, потому что за ботинки уплачено много денег. Ботинки попались очень непослушные. Они то и дело цеплялись друг за друга, я спотыкалась, и мне все время приходилось смотреть на них и следить, чтобы они не поворачивались в стороны. Ботинки были похожи на двух маленьких мальчишек, которые постоянно ссорились и их надо было разнимать.

Вокруг нас сновали люди, выкрикивая какие-то слова на разных языках - немецком, французском и итальянском. Мне слышалось что-то вроде: ахтеншпит-фликеншпит, или: неспа-сиспа, или: мамбл-мамбалино, джиантино-мамбалино. Вдруг я поняла, что узнаю некоторые итальянские слова: чао! арриведерчи! андиамо! Их произносила иногда моя мама. Мне захотелось остановиться и послушать, что говорят вокруг. Мне казалось, что слова закодированы и надо разобраться и расшифровать, о чем говорят люди. А вдруг они кричат: “Пожар, пожар! Бегите, спасайтесь!”

- Динни! - позвала тетя Сэнди. - Скорее!

Я могла не идти за ними, а раствориться в толпе, пробраться вместе со всеми в подземный переход, а затем в город. Я могла бы катиться своей дорогой в своем надутом пузыре.

Для меня было привычным делом переезжать, собирать и упаковывать вещи, следовать за кем-то, как робот, но я устала от этого. Мне хотелось остановиться и не двигаться с места, мне хотелось домой.

Я слышала, как в Нью-Мексико моя мама говорила тете Сэнди: “Динни не доставит хлопот, с ней все будет в порядке. Она очень хорошо адаптируется”.

Теперь, стоя на многолюдной станции в Цюрихе, я сожалела, что так хорошо адаптировалась, и дала себе слово перестать хорошо адаптироваться.

Непросто, однако, вот так сразу изменить свой характер.

- Динни! Динни! - опять позвала тетя Сэнди.

Маленькая коричневая птичка металась под куполом крыши. В самом конце станции, рядом с высоким потолком, было открыто окно. “Туда! - мысленно уговаривала я птичку. - Вон туда!”

- Динни!

Дядя Макс поднял и поставил чемоданы на высокую площадку вагона, а тетя Сэнди приняла их наверху и затащила внутрь, в коридор. Я, маленький робот Динни, который умеет хорошо адаптироваться, послушно поднялась по ступенькам за дядей Максом, и проводник закрыл за нами дверь. Просвистел сигнал отправления.

Пробили часы на перроне, и поезд медленно пополз прочь со станции. Я пристроилась на сиденье напротив моих тети и дяди.

- О-о, Динни! - воскликнула тетя Сэнди. - Слава богу, успели! - Она прижалась лицом к оконному стеклу. - Вы только посмотрите! О-о, Швейцария!