Шаровая молния

Здесь и остановились. Первым из машины выскочил Трофим. Прищурившись, он взглянул на знакомое строение и стал ходить по дороге, разминая ноги. После него из задних дверей вышли Тимоха с Владом: первый тут же закурил, а второй стал озираться по сторонам. Трофим не хотел раньше времени заходить внутрь без предупреждения, рассчитывая, что кто-нибудь адекватный увидит у порога начальство и приведет притон в порядок (слово «порядок» здесь не означает порядок, который мы привыкли наводить в своих квартирах – ну какой порядок может быть в притоне). От грязи и смрада, а также от торчков внутри любой неподготовленный человек сразу бы свалился в обморок. Визитеры здесь ненадолго: нужно только забрать одного недостающего человека и запастись оружием, которое было захоронено на участке.

«Так вот, значит, где многие дни свои заканчивают, – подумал Вершинин, глядя на дом перед собой. – Это я еще легко отделался». Заходить туда ему не хотелось.

Перед притоном был пустырь с брошенными в траву бетонными блоками и начатым котлованом. Видимо, здесь собирались возводить дом, но жить не то что рядом, а напротив наркопритона, наверное, не захотелось, поэтому дело встало. Трофим пошел туда отлить, а предусмотрительный хитрюга Тимофей, не намеревавшийся сегодня сотрудничать с Лехой, подобрался к главарю:

– Трофим, у меня к тебе есть срочный разговор.

– Тима, ты видишь, чем я занят?!

– Вижу, это срочно, но я подожду.

Закончив свои дела, Трофим застегнул ширинку и поправил свой вечный джемпер, обращаясь к своему подчиненному:

– Чего тебе надо, Тимофей? Неужели ты опять боишься ехать на дело? – Тимоха хотел возразить, но Трофим еще не договорил. – А в прошлый раз после твоего «срочного разговора» бедному Владу чуть не отрубили башку, хотя на его месте должен был быть ты, тощий засранец! Говори, чего там у тебя?

– Ты уверен, что Вершинин должен ехать с нами?!

Трофим промолчал, оттряхнул руки и исподлобья посмотрел на Тимоху.

– Странно он с тобой говорил. Отбивался, пытался затеять драку, – анализировал поведение Лехи Тимофей. – Не все с ним сегодня гладко. Да и зуб у него на нас еще с прошлого раза – подосрет ведь…

– Что тебя удивляет, Тима? Это его обычная реакция на мое появление. У всех убежавших от нас такая реакция. Тебе ли об этом не знать! Что он еще, по-твоему, может чувствовать? А если у него там какой-то зуб, то мы его выбьем.

– Да мне вообще не нравится рожа его! – воскликнул Тимоха и возмущенно сложил руки на груди и сжал губы оттого, что к его мнению никто не прислушивается. Тимоха точил на Вершинина зубы еще с тех незапамятных времен, когда не смог должным образом проучить Леху за бегство из стана наркоманов. – Еще увидишь! Эта зараза смогла излечиться, – показывал он пальцем в сторону машины. – Так он нам обязательно подлянку устроит, сидеть сложа руки не будет. А дело-то предстоит серьезное. Нам никак нельзя полагаться на сомнительных людей, тем более за рулем.

– Успокойся, Тимошка, не истери, – попросил его Трофим, зная, что Тима не переносит Вершинина еще и потому, что тот жестко унижал и подъебывал Тимоху, когда они контачили. – Наш Алексей всегда такой, но страх передо мной сильнее его внутреннего самомнения. Я не вижу ничего страшного в том, что он окажет нам услугу в обмен на то, что мы забудем о нем. Он будет контролировать себя, лишь только припоминая о моем существовании и о том, на что я способен, – высокомерно говорил Трофим, однако его помощник не успокаивался.

– И хорошо будет выкинуть этого наглого сукиного сына из головы. Достал на хуй! – выругался Тимоха, а Трофим по его тону понял, что Тима недоволен решением шефа. Также Трофим мог подумать и о другом: Тимоха хочет сорвать грядущее дело – вот тогда ему бы мало не показалось.

– Ладно, Тимоха, – заявил Трофим. – Сейчас ты сам поймешь, мерзкий уродец, что неправ. Вот вспомни при мне всю биографию нашего Лехи. Я знаю, что ты еще помнишь.

И тут Тимоха проявил поистине всеобъемлющую память:

– А что там вспоминать-то? Мажорик, родители сыплют деньгами, вырос избалованным, эгоистичным, жадным. По школе еще слыл изрядным паскудником – головная боль учителей и директора, но не родителей. Завышенная самооценка, на лицо отклонения психического характера, наркозависимость… недолгая, – перечислял Тимофей, пытаясь понять, о какой неправоте говорил Трофим. – Пакостей за ним водилось немало… и не мелких, детских, а осмысленных, хорошо продуманных и грамотно исполненных, – после этого Тимоха посмотрел на Трофима, а тот покачал головой. – И красавец знатный: девки на него пачками вешаются. И что?! – возмутился Тимоха.

– И ничего! – повысил голос Трофим. – Ты зря тут волосы рвешь. Если хочешь внимания, то я могу сводить тебя к местным шлюхам. Или заложить тебя ментам. И все наши грехи повесят на тебя и точно расстреляют. Так что задницу мне будешь потом лизать! – разозлился Трофим. – Не будет Вершинин сопротивляться – знаю его как облупленного. Такой он человек. Можно, пожалуй, ему довериться, а если что-то пойдет не так, то так же легко можно его убрать… сделать человечеству милость.