Шаровая молния

Как только Вершинин вышел из кабинета математики, Екатерина Викторовна Щедрова расплакалась, как малолетняя девочка, тягая себя за волосы и стукаясь головой и руками об парту – так погано было у нее на душе. Она почувствовала себя никчемной вещью, которую использовали и выкинули гнить на помойку. Она почувствовала себя оскорбленной и униженной, почувствовала, как в ней погубили ангела, чистую душу, будто ножами изрезав и изгнав ее вместе со всеми светлыми мыслями и настроем жить и радоваться этой жизни. В оставшееся внутри пустое пространство залили вязкую грязь и ненависть ко всем и ко всему, что ее окружает и что пытается прикоснуться к ней. Щедрова ощущала себя раздавленной, грязной, падшей женщиной, которая отныне никогда не станет прежней. Ей было тошно от всего, тошно от себя; все существенное для нее стало вдруг несущественным, безразличным, а все важное и дорогое сердцу превратилось в ненужный мусор, отошедший на второй план. Ей ничего более не хотелось; она и не могла ничего делать, потеряв желание заниматься любимым делом, утратив смысл жить и учить – зачем верить в жизнь, если она вот так вот позволяет себе вытирать об тебя ноги, считает тебя недостойным, не нужным никому существом. Только Алексей Вершинин, «человек без сердца», по словам директора Савина, мог именно так в одночасье сломать человеку жизнь и веру в эту жизнь.

Учитель математики поняла, что своей наглой, мерзкой и изощренной выходкой мажор Вершинин сломал ее. В ее глазах разрушился и перестал существовать весь дивный мир – все навалилось одновременно: невезение, размолвка с молодым человеком, неприятности на работе. Екатерина Викторовна пребывала в шоке, балансировала на грани безумия, душевного расстройства, которое уже не раз толкало ее на попытки бросить все и покончить с собой, хотя по ней и не скажешь, что ее вообще могут одолевать такие мысли. Но после Вершинина все ее радости стали воспоминанием из прошлой жизни. Нынешняя жизнь для нее в один щелчок стала пошлой, никчемной, дешевой штукой, где все подряд используют, подставляют и бросают ее.

Щедрова встала с места, застегнулась, прибрала свои волосы, вытерла слезы – такой грустной, подавленной и угнетенной она не была никогда. Она подошла к окну, высунулась в него, чтобы отдышаться, бросив взгляд на школьный сад.

Затем она полезла в свой стол, в одном из ящиков она нашла сигареты и зажигалку, которые когда-то отобрала у одного мелкого из шестого класса. Екатерина Викторовна не делала это с 16 лет, поклявшись не повторять. Встав у окна, учительница закурила вонючую сигарету в затяг, посмотрев на стол, на котором лежали Лешины деньги. Докурив, она выкинула бычок в окошко. Шмыгнув носом, Щедрова подошла к своему столу, открыла журнал и дрожащей рукой подрисовала Вершинину пару оценок, перенесла их во все отчетные документы; посчитав среднее, она получила «заслуженную» Алексеем тройку.

Откинув бумаги и ручку в сторону, Екатерина Викторовна схватила пачку Лешиных денег, пошла к окну и села на подоконник, принявшись рассматривать разноцветные купюры. Весьма долго она сидела у окна, не сдвигаясь с места и думая о чем-то, попутно выкурив абсолютно все сигареты из пачки. Когда все закончилось, расстроенная учительница взяла зажигалку и принялась поджигать грязные Вершининские деньги по одной купюре – она смотрела, как они сгорают в нежном, идеальном и теплом оранжевом пламени. Она бросала их в окно и смотрела на их горящие обрывки, которые превращаются в пепел. Их подхватывает ветер, окончательно разрывает и уносит. Купюры улетали в окно вслед за разрушенной, пропащей, искалеченной душой преподавателя от Бога, которая не хотела более существовать на свете без смысла – без него отныне все для Щедровой было чуждо и противно. В руках оставалось еще немного денег…

Городом уже давно овладела испепеляющая жара, обещавшая не спадать до самого вечера. На улице было трудно находиться из-за духоты, которая была предвестником приближающегося дождя, после которого город вздохнет, наполнится свежим воздухом и очистится от пыли и грязи.

Вершинин отбросил в сторону портящие настроение мысли, посетившие его еще в школе. Он посчитал их несущественными, ведь основное дело было сделано, а все прочее – всего лишь сопутствующие жертвы и мелкие детали. Именно в подобном контексте сопутствующих жертв Леха и распорядился жизнью своей учительницы, которая почти никогда и не существовала для него, ничего для него не значила и, по сути, не стоила всех его сегодняшних хлопот – он презирал ее так же, как и остальных малозначащих людей.

Развеселенный и раззадоренный мыслями о том, что впереди его ждет встреча с Юлией Кудрявцевой, Вершинин остановился на полпути к машине, поиграв немного в футбол с детворой на школьном дворе. Усевшись в кожаный салон «BMW», он быстренько расписал в голове план будущих действий (про математичку он уже давно позабыл, как и про пустые яйца).