Шашки наголо! Воспоминание кавалериста

Осенью 1944 года, пройдя победным маршем не одну сотню километров по Белостокскому воеводству, корпус получил приказ доукомплектоваться людьми, конским составом и боевой техникой для решающих боев в Восточной Пруссии. На период доукомплектования нашему полку приказано держать оборону на довольно спокойном участке фронта, в районе мяста (города) Гониондза. Командир полка, гвардии подполковник Ткаленко в конном строю повел нас, группу офицеров полка, на рекогносцировку местности непосредственно, на переднем крае нашей обороны. Выехав на небольшую возвышенность, откуда был отличный обзор местности, он стал знакомить нас с боевой обстановкой. Впереди, на три километра, простиралась топкая, заболоченная равнина, за которой на возвышенности находился противник.

Вероятно, несмотря на значительное расстояние, наша конная группа хорошо просматривалась, так как не успел комполка закончить свой приказ о боевой задаче полка, как немцы открыли прицельный артиллерийский огонь и возле нас стали рваться снаряды. По команде «в укрытие!» мы галопом направились в небольшой овраг и с ходу стали спешиваться. Я забыл, что у меня на шее висит не пристегнутый к ремню полевой бинокль, и, когда я поспешно спешивался, бинокль с маху ударил меня по верхней губе и рассек ее до крови. Потом это место долго не заживало, и самое обидное, что после заживания на этом месте не росли усы, которые были в моде у всех офицеров полка.

Огневые позиции мы копали уже под новые 57–мм противотанковые пушки ЗИС–2, которые нам доставили вместо сорокапяток. Новые орудия имели значительные преимущества: по дальности прямого выстрела (1100 метров против 800 метров 45–мм пушки). 57–мм пушка могла поражать все танки фашистской Германии. Для сопровождения эскадронов артиллерийские упряжки комплектовались уже из шестерки лошадей, а вместо двух ездовых теперь на упряжку орудия полагалось три ездовых. Огневые позиции рыли ночью, чтобы их не обнаружил противник. Рыли в полный профиль, С капонирами для орудий и укрытиями для расчета. Грунт был мягкий, огневые позиции были вырыты и замаскированы до рассвета.

Днем, оставив у орудий одних наблюдателей, расчеты спали. Наставлений по материальной части и по боевой стрельбе из новых орудий не было, приходилось рассчитывать на свой опыт. А орудия надо осваивать до настоящего боя. Хоть и спокойная оборона, но все же это фронт, и за болотом немец, а впереди новое наступление и встречные бои. По просьбе командира орудия я дал разрешение на один выстрел, а потом еще на два снаряда. Со второго снаряда (с прицелом на 3000 м), мы накрыли немецкие траншеи, но получили в ответ такой плотный артналет по нашим позициям, что пришлось срочно закатывать орудия в свежие капониры. Вдобавок за самовольную стрельбу я получил нагоняй от начальника артиллерии полка Сони на.

Впоследствии я ознакомился с орудиями и обучал взвод по немецким (трофейным) наставлениям. Я вообще любил порыться в бумагах в разбитых немецких штабах. И в одном из них нашел полное описание и наставление на нашу новую 57–мм пушку ЗИС–2! Пришлось полагаться на него, так как отечественных наставлений нам так и не предоставили.

Неподалеку от огневой позиции был довольно вместительный склеп (погреб), в нем мы и разместились с расчетами. Склеп был сложен из крупного камня и надежно защищал нас от артобстрела. К нам часто заходила армейская разведка. Отдыхали у нас в склепе до ночи, как до выхода, так и после. Угощали нас водкой, консервами и прочими продуктами. Надо сказать, что разведчиков снабжали очень хорошо, вероятно, за их нелегкую и опасную работу. Так как перед нами пехоты не было и только мы держали в этом районе оборону, старший по разведке договаривался с нами о месте, времени и сигналах при их возвращении.

Возвращаясь с «языком» через наши позиции, они подавали условный сигнал. Поиски разведчиков проводились в полной темноте. Иногда они волокли с собой «языка», но бывали и неудачные ночи, когда не только не было «языка», но и сами возвращались не в полном составе.