Шашлык из леопарда

Она, сама того не подозревая, лишила его воли в общении с ней. А он… Как если бы грозный охотник — тот же Джим Корбетт, к примеру, ее кумир — целую ночь выслеживал тигра-людоеда, а на утро оказалось бы, что это мелкая лисица, даже хорек какой-нибудь так шустрил по лесу, что создавал впечатление мощного зверя и невольно надул великого охотника… Развел…. Эта дурацкая постельная сцена так и стояла у него перед глазами.

Предвкушать было нечего.

Он выдвинул единственный непрозрачный ящик стола — и бросил короткий и горький взгляд на тонкую красную папку, которая ждала своего часа уже пару дней. Ах, как ждала!

Петер Шлегель возлагал на эту папку большие надежды. Что большие — огромные! В ней был самый значительный и самый экзотический "ордер на захват" из всех, которые он получал за время работы в Москве. Он готов был честно себе признаться, что получил просто уникальный в своей карьере ордер. Загадочный ордер! И если бы у него не было загадочного хэдхантера Анны Репиной, он бы еще подумал, браться за него или намекнуть клиенту, что ему с таким запросом лучше обратиться прямо в российскую ФСБ, а его фирму больше не беспокоить. Приняв заказ, он почувствовал себя мудрым и хитрым королем, который отправляет своего самого славного рыцаря сразиться с самым таинственым и опасным драконом. Если рыцарь победит такого монстра, то он, король, может, издали и раскусит его самые заветные, тайные приемы боя, а заодно и, на правах короля, прихватит комиссионные славы в размере эдак процентов девяносто. А если нет, если рыцарь не сладит с драконом, то он же, король, и спасет его, заодно успокоившись по поводу собственных опасений насчет непобедимости рыцаря.

Но оказалось, что "рыцарь", типа, гей — и с драконом, как бы он там ни сладил по-плохому или по-хорошему, а все его, короля, страхи, любопытства и интриги, оказались пустой тратой времени, интереса и сил…

Он вынул папку — и положил ее на стол перед Анной.

— Это очень интересный ордер на захват, Анна. Тебе понравится, — сказал он.

Вид у Шлегеля был такой, будто он сам взялся за этот ордер, не справился — и теперь скидывает его на нее.

Со лба босса она перевела взгляд на папку. Красный цвет — все равно что гриф "совершенно секретно". Все эти штучки Штази — босс любил их. Красные папки, грифы… Называть стандартный Job order не по-простому — "рабочим заданием", а во что бы то ни стало "ордером на захват". Согласно режиму, красную папку она не имела права уносить с собой: полагалось просмотреть ее в офисе, в комнате для переговоров при кабинете Шлегеля, все документы сфотографировать памятью и вернуть папку начальнику.

— Да, Петер… — с предельной неопределенностью сказала она.

— Анна. Когда я услышал о фамилии и гонорарах, — Петер Шлегель улыбнулся, однако, вновь с грустью в глазах, — то подумал: вот, совершилось! Неужели мы дожили до этого светлого дня. Да… Наконец, сильные государства стали перекупать президентов и премьер-министров из других стран, как обычных продвинутых топ-менеджеров… Представляешь, Анна, как изменилось бы наше значение?

— Да, Петер, — кивнула она и очень аккуратным — чтобы потрафить боссу — жестом открыла папку.

Ну да, почти… Некто Медведев… Но Глеб Георгиевич. И все особые приметы — не в лузу. На титульной фотографии, явно снятой скрытой камерой, — довольно высокий молодой интеллигент в очках и с бородкой. Примерно ее ровесник.

— Не значение, а назначение, — уточнила она.

Петер Шлегель кивнул:

— Хорошая, правильная игра слов. Я запомню.

Потом он выдержал короткую паузу — и назвал сумму гонорара. Как бы ни подготовлена была она, но холодок пробежал по спине.

Первое, что пришло ей в голову: "Он что, запатентовал вечный двигатель?"

Так она и спросила впрямую.

— Боюсь, мы этого никогда не узнаем, Анна, — сразу ответил босс.

Он выдержал еще одну паузу, чуть подлиннее и продолжил, как по заученному:

— У тебя будут более конструктивные вопросы, Анна. На шесть самых главных я отвечу сразу. Ты быстрее сориентируешься и сделаешь первичные выводы. Вот слушай. Я записал и запомнил… Ответ на первый вопрос: "Нет, не попадем. Есть гарантия. Процентов девяносто пять — девяносто шесть". — Последовала очень короткая пауза. — Ответ на второй вопрос: "Никто. Вероятность — девяносто процентов. Но, если захочешь, готов обеспечить охраной". — Еще более короткая пауза, секунды две. — Третий: "Не знаю. Самому интересно". — Далее практически без пауз: — Четвертый: "Не знаю. Никак. Или по обстоятельствам". Пятый: "Ничем. Или всем, чем угодно, что придет в голову. Клиент дает карт-бланш". И шестой будет такой ответ: "Исключено. А почему, я отвечу, когда ты изучишь ордер".

"Он подготовился слишком хорошо", — подумала она, зная любовь босса к эффектным и пространным инструктажам на русском.

В папке было всего полдюжины листов.

— Да, информации мало, — кивнул босс, следя за ее взглядом. — Но ты ведь любишь трудные задачки. Да, Анна? Загадки. Так ведь интересней. Да, Анна?

"Интересно другое: сколько он инфы придержал… — подумала она. — И зачем? Вечер перестает быть томным".

Она сдержалась, чтобы не нахмуриться.