Шато д'Иф и другие повести

Пригнувшись, чтобы спрятать лицо от порывов пронзительного ветра, Берк медленно приблизился к жалкой кучке пленников. Оказавшись почти вплотную к сетке ограды, он рассмотрел узников. Читумихи разглядывали его столь же внимательно – точнее, словно ощупывали его глазами, а не смотрели. Их группа производила жалкое впечатление голодных оборванцев: кости проступали сквозь обтянувшую их шершавую кожу. Расовыми характеристиками они практически не отличались от таупту, но на этом сходство кончалось. Даже в позорном плену, в грязном загоне, читумихи очевидно не сдались, не упали духом. «История, древняя, как мир! – подумал Берк. – Варварство торжествует над цивилизацией». Он бросил гневный взгляд на Апиптикса – в нем он видел теперь жестокого тирана, лишенного всякого чувства порядочности и справедливости. Берка охватила внезапная ярость, удивившая его самого. У него закружилась голова – сжимая кулаки, он сделал пару шагов к предводителю таупту. Читумихи жужжали и трещали, подзуживая его – но тщетно. Тут же подошли двое дежуривших поблизости таупту. Берка схватили, оттащили от загона, прижали к стене здания и держали, пока он, задыхающийся и тщетно пытающийся вырваться, не перестал сопротивляться.

Коробка на груди Апиптикса проговорила – так, будто он не заметил тщетную попытку Берка напасть на него: «Это читумихи. Их немного, и скоро последние будут ликвидированы».

Сквозь стены из плавленого камня снова донесся ужасный вибрирующий стрекот.

«Пытка? – гортанно воскликнул Берк. – Вы пытаете читумихов – так, чтобы другие слышали?»

«Ничто не делается без причины. Пошли, ты увидишь».

«Я видел достаточно!» Берк дико озирался по сторонам. Он не замечал никакого убежища, бежать было некуда – его окружали только мокрые развалины, черные горы, дождь, ржавый металл, осыпи обломков… Апиптикс подал знак; двое таупту повели Берка обратно в здание. Берк сопротивлялся. Он лягался, повисал на руках тюремщиков, извивался всем телом – но безуспешно. Не прилагая особых усилий, таупту пронесли его по широкому короткому коридору в камеру, заполненную слепящим зеленовато-белым сиянием. Берк стоял, отдуваясь; таупту все еще держали его. Берк снова попытался вырваться, но пальцы таупту были подобны металлическим струбцинам.

«Если ты сумеешь контролировать агрессивные импульсы, – бесстрастно произнесла коробка Апиптикса, – тебя отпустят».

Берк сдержал готовый было вырваться поток жалоб и угроз. Скандалить с тюремщиками бесполезно и недостойно. Берк выпрямился, сухо кивнул. Таупту отпустили его.

Берк огляделся по сторонам. За штабелем аппаратуры, соединенной, судя по всему, электрическими проводами, почти скрывалась плоская решетка из блестящих металлических прутьев. Вплотную к стене стояли четверо ксаксанов в лохмотьях. Благодаря каким-то особенностям, которых он не мог определить, Берк распознал в них читумихов. Некое внутреннее чувство подсказывало ему, что читумихи были порядочными, добрыми, отважными существами – его естественными союзниками в борьбе против таупту… Апиптикс приблизился к нему; у него в руках было нечто вроде оправы очков без стекол.

«Пока что ты еще многого не понимаешь, – сказал Апиптикс. – Условия отличаются от тех, к которым ты привык на Земле».

Берк подумал: «Хорошо, что на Земле не такие условия!»

Апиптикс продолжал: «Здесь, на Иксаксе, живут два племени, таупту и читумихи. Они отличаются: таупту сознают присутствие нопалов, читумихи – нет».

«Нопалов? Кто такие нопалы?»

«Сейчас узнáешь. Но прежде всего я хотел бы провести эксперимент, чтобы проверить то, что можно назвать твоей „псионной чувствительностью“, – Апиптикс продемонстрировал очки без стекол. – Этот прибор изготовлен из чужеродного, неизвестного тебе материала. Предлагаю тебе взглянуть на мир через эти очки».

Испытывая отвращение ко всему, что исходило от таупту, Берк отшатнулся: «Нет!»

Апиптикс протягивал ему очки. Казалось, его серую физиономию исказила усмешка – хотя ни одна мышца на ней не шевелилась: «Я вынужден настаивать».

С трудом сдерживая ярость, Берк выхватил очки из жилистой руки и надел их на глаза.

Он не заметил никаких видимых изменений, никакого оптического эффекта.

«Взгляни на читумихов, – сказал Апиптикс. – Линзы этих очков – скажем так – дополняют твое восприятие новым измерением».